Медвежий угол. Урса Минор

Оно, конечно, морской ёж и на сухопутного мало похож, не то, что на человека, но ты только подумай: насколько круто человеку уметь заново отращивать потерянные части тела.

      – Эка невидаль, – хмыкнул Борька, – потерянный жир заново отращивается только так. Без всяких грантов. Хотя с грантом, конечно, быстрее.

      И бессильно развёл руками.

      Во вторник у Мишки лекция была только третьей парой. Что же касается Борьки, у того первая пара была второй и начиналась в десять, поэтому Мишке ничего не оставалось, как ехать с ним. Из дома они вышли вместе.

      В университете доцент Веселов сразу же умчался развлекать второкурсников, а Мишка от нечего делать зарулил в деканат. В конце концов он и сам не понял, кто дёрнул его за язык: то ли любопытство, то ли строптивость, то ли собравшаяся в Норильск Светка. Перспектива задержаться на какое-то время на островах вспыхнула вдруг у него перед глазами чем-то привлекательным, полным самоотречения и даже манящим. Или монашеским.

      Он хмыкнул и пошёл брать на абордаж декана.

      – То есть Вы, Михаил Александрович, хотите на целый год отказаться от преподавательской деятельности?

      Взгляд у декана был не то, чтобы недобрый, но в нём, как в чашке воды, оставленной на крыльце в морозное утро, блестел на поверхности тонкий ледок. Мишка замялся.

      – Пал Палыч, но Вы же знаете, я не прогульщик.

      – А кто?

      Мишка развёл руками:

      – Вклад в науку – вещь не всегда предсказуемая…

      – И Заполярье – совсем не курорт.

      – Не курорт, – согласился Мишка. – Но если так подумать, то жизнь вообще не курорт.

      – Философский факультет – это в соседнем здании.

      Декан поднялся из-за стола, мимо Мишки прошёл к окну и долго смотрел на то, как по набережной, обгоняя друг друга, несутся машины.

      – Полярную ночь на широте Мурманска себе представляете?

      Мишка вскинул глаза.

      – Вполне. Что-то около сорока суток в году.

      – Месяц он, конечно, всего месяц, но сумерки в течение полугода тоже вещь малоприятная. Особенно в сочетании с морозом и жильём, лишённым центрального отопления.

      – Пал Палыч, – возмутился Мишка, – да я же не первоклассник. И даже не первокурсник. Вы и сами знаете, что жилой корпус на биостанции – вполне себе зимний дом, а сушняка в заповеднике в округе хватит на то, чтобы отопиться до весны. А то, и до лета.

      – Я даже могу напрячься и представить себе, что всё это время Вы будете заниматься там научной работой, но… Кто будет вести Ваш курс во время Вашего отсутствия?

      Мишка сглотнул и скривился, в красках представляя себе возмущённую Борькину физиономию.

      – Веселов?

      Декан покопался в стоящем на полке ящике с его личной, декановской, картотекой на них на всех, простых смертных, и неохотно протянул Мишке тонкую синюю папку:

      – Оформляйте. К перечню бумаг приложить заявление: предупреждён, вооружён, претензий ни к кому не имею. Кстати про оружие? Есть?

      – Есть, – усмехнулся Мишка.

      – И