Алекс Бринер. Последний ранг. Книга 2. А. Райро

государства.

      – Звучит очень веско, – закивала Татьяна.

      Затем приложила ладонь к груди и добавила:

      – Позвольте выразить благодарность, господин Бринер, от всего города. В очередной раз. Вы спасли Изборск и вывели людей из червоточины. Теперь понятно, почему Виринея Воронина назвала вас избранным.

      Я кашлянул, чтобы не поморщиться.

      Вот дёрнул же чёрт тогда Виринею сказать про «избранного». Теперь это не остановить.

      – Считайте, как хотите, – пожал я плечом.

      – Мы хотим избранного, конечно! – с азартом и блеском в глазах ответила журналистка. – Люди всегда хотят, чтобы появился тот, кто освободит мир от нашествия зла и возвеличится, как спаситель.

      Услышав её пафосные слова, я нахмурился.

      Это была фраза из сказания Феофана – их мне говорила Виринея при первой встрече. Чёртовы предсказания, чёртовы сказители, чёртовы сектанты…

      И тут вдруг я подумал, что журналистка может принадлежать Ордену Феофана. В прошлый раз, кстати, она пропустила в эфир слова насчёт избранного. Может, не просто так? Надо спросить у Виринеи насчёт этой Татьяны.

      Когда интервью наконец закончилось, я выпроводил журналистов и уселся в кресло.

      – Чёртов Феофан, – прошептал я себе под нос, ещё и ругнулся.

      Вдруг из-за портьеры выглянула Эсфирь.

      – Извини, я подслушивала немножко. А кто такой Феофан? Мне почему-то хочется с ним познакомиться.

      – Лучше не надо, – выдавил я, схватившись за голову. – Двух сказителей я не вынесу.

      Чтобы сбежать от лишних вопросов Эсфирь и проветриться, я решил прогуляться до профессора Троекурова.

      Гостиница «Трувор» была в паре кварталов отсюда, так что идти недалеко. Я схватил пиджак, оставил Абу наблюдать за домом и обещал быть ровно в шесть – к приходу «о-о-очень плохой уборщицы».

      ***

      В гостинице мне сказали, что профессор и его внук не спускаются на завтрак вот уже второе утро подряд.

      Внутри сразу зародилась тревога.

      Когда я жил у профессора в магазине, то часто видел его за завтраком. Это был любимый приём пищи Троекурова. Он никогда не ужинал и не особо жаловал обед.

      Но завтрак был для него святым ритуалом: он чинно садился за стол, раскладывал газету, придвигал ближе чашку с кофе и блюдо с жареным беконом, салатом и яйцами, намазывал себе тост грушевым пюре и буквально смаковал каждый кусочек.

      Он мог сидеть за завтраком целый час, а то и больше.

      А тут… не завтракал два дня?

      Это значило, что он вообще не ел два дня!..

      – Вы стучали к нему в номер? – нахмурился я.

      – Да, но он кричал, чтобы его не беспокоили, – развёл руками портье.

      Меня наконец пропустили наверх, в комнату Троекурова.

      Я постучал в дверь его люкса – ничего.

      Ещё постучал – ничего.

      – Профессор! – Я практически забарабанил в дверь. – Профессор, с вами всё в по…

      Дверь резко распахнулась, и на пороге комнаты меня встретил Троекуров. Таким