Дорога войны. Алена Трутнева

приопустила лопату.

      – Мэне отдашь меч?

      – Да. На ночь. Так тебе будет спокойней.

      – А што ищо потребушь? – Она снова приготовилась защищаться.

      Пёс медленно поднялся на ноги.

      – Я ничего не возьму и не трону ни тебя, ни твоих деток.

      – М’их деток? – насторожилась женщина.

      Айзек кивнул на три чашки на столе.

      Женщина с сомнением оглядела стоявшего перед ней парня: грязный, обросший, с пересекавшим лицо шрамом, Айзек и сам догадывался, сколь мало доверия внушал.

      – Я видала, што творит ваш брат.

      – Я не они.

      – Почём ме знать?

      – Вот. – Айзек медленно расстегнул перевязь и положил меч в ножнах на пол. – Я не желаю зла. Да и вам со мной будет спокойней, другие наёмники не сунутся сюда – об этом я сумею позаботиться.

      – Ишь, складно брешешь.

      – Я Айзек. – Пёс улыбнулся и протянул руку.

      – Гельда, – представилась женщина, однако не протянула руки в ответ.

      – Выпусти детишек из подполья. Я не сделаю им ничего, Гельда. – Айзек отступил от меча. – Клянусь тебе.

      Женщина попеременно смотрела то на наёмника, то на лежащее перед ней оружие. Наконец, она отставила лопату в сторону, подхватила с пола меч и выдернула его из ножен.

      – Лады, оставайся. Коли сбрехал, пойдёшь к демонам в послесмертии.

      – Думаю, я уже давно заработал себе там местечко.

      – Выходьте! – крикнула Гельда.

      В ответ на её слова из подполья показалась сначала светлая взлохмаченная голова мальчишки, а следом за ним вылезла и сестра – миловидная, ладная девушка лет шестнадцати.

      – Ты глаза-то на м’ю дочу не вылупляй! Удумашь дрянное – махом не мужиком останисся.

      Пёс рассмеялся.

      – Ваша дочь прекрасна! Но я её не трону.

      – Сильно ты добр для наймита, – пробормотала женщина, наливая Айзеку суп в чашку.

      – Я не добр, просто я устал от бессмысленной жестокости. От убийств, от крови, от войны.

      – Так утёк бы.

      – Не могу.

      – Отчегось? – Гельда и её дети вернулись к прерванной трапезе.

      Айзек пристроился с краю и пододвинул к себе чашку.

      – Мне некуда идти. Да и повесят же. Не любят у нас перебежчиков.

      – Но они можут тя не поймати, – подал голос мальчик.

      Пёс указал на своё лицо.

      – Думаешь, с таким-то узором я смогу спрятаться?

      Мальчик с восторгом посмотрел на шрам Айзека.

      – А гиде…

      – Буде дурных вопросов, Кей, – оборвала сына мать. – Доядай и шурсть спати!

      Но не успели они лечь, как случилось то, чего страшился Айзек: несколько набравшихся наёмников принялись тарабанить в дверь. Айзек мгновенно подскочил.

      – Слушайте меня, и всё обойдётся. Ты, – Пёс подобрал с пола одеяло и кинул притаившейся на печи девушке, – накройся с головой и смотри не высовывайся. Гельда, держись поодаль, мало ли что взбредёт им в головы, а сына спрячь.

      – Меч? –