Дело Эйр. Джаспер Ффорде

сверхъестественными делами. Я его спрашивала, но так и не вытянула никакого ответа. Да и не с руки – мы были немного заняты. Посмотри-ка на это.

      Тернер провела меня в комнату, где хранилась рукопись в кожаном переплете. Стеклянный бокс, некогда содержавший ее, был пуст.

      – Есть что-нибудь? – спросила Пейдж одного из криминалистов, обследовавших место преступления.

      – Ничего.

      – Перчатки? – спросила я.

      Офицер-криминалист встала и потянулась. Ни единого отпечатка, ни единого следочка она так и не нашла.

      – Нет. И вот что странно. Не похоже, чтобы они вообще прикасались к поверхности – ни перчаткой, ни даже тряпкой. По мне, так этот бокс и не открывали вовсе, а рукопись до сих пор внутри!

      Я посмотрела на стеклянный бокс. Он по-прежнему был надежно заперт, больше ни один экспонат не тронули. Ключи хранились отдельно и как раз в данный момент ехали сюда из Лондона.

      – Подождите, тут что-то не так, – пробормотала я, наклонившись поближе.

      – Что ты разглядела? – насторожилась Пейдж.

      На боковой панели бокса стекло выглядело слегка волнистым. Участок был размером примерно с рукопись.

      – Я уже заметила, – сказала Пейдж. – Решила, что это просто дефект стекла.

      – Дефект? Это у закаленного пуленепробиваемого стекла? – поинтересовалась я. – Невозможно. И этого дефекта тут не было, когда я инспектировала систему охраны, будьте уверены.

      – Что же тогда?

      Я погладила прочное стекло, прислушиваясь к ощущениям: блестящая поверхность волнистыми изгибами текла под моими пальцами. По спине пробежала дрожь. Возникло странное чувство узнавания – будто давно забытый школьный хулиган вдруг окликнул меня на улице как доброго приятеля.

      – Вроде бы знакомая работа, Пейдж. Когда мы найдем взломщика, это наверняка окажется человек, которого я знаю.

      – Ты работаешь литтективом семь лет, Четверг.

      Я поняла, на что она намекает.

      – Восемь. Ты права, ты, вероятно, тоже его знаешь. Не мог это сделать Ламбер Туолтс?

      – Мог бы, только он пока вне игры: ему еще четыре года отсиживать за мошенничество – за «Победные усилия любви»[2].

      – А Кинз? Нечто подобное – вполне в его духе.

      – Увы, Мильтон уже не с нами. Простудился в библиотеке Паркхерста[3] и через две недели умер.

      – М-м-м? – Я показала на две видеокамеры. – А на пленке кто?

      – Никого, – ответила Тернер. – Муха не пролетала. Могу прокрутить тебе обе записи, но умнее ты от этого не станешь.

      Она показала мне все материалы. Охранника уже допросили в участке. Поначалу надеялись, что вор – один из своих, но вряд ли: охранник был так же подавлен, как и все мы.

      Тернер включила видео и нажала кнопку воспроизведения.

      – Смотри внимательно. Рекордер следит за пятью камерами и снимает с каждой пятисекундный фрагмент изображения.

      – Значит, максимальный разрыв в записях каждой камеры составляет двадцать секунд?

      – Вот

2

Реальная пьеса Уильяма Шекспира называется «Бесплодные усилия любви».

3

Тюрьма строгого режима на острове Уайт.