Тайные тропы. Георгий Брянцев

за окном приложил лицо к стеклу и ответил:

      – Свой…

      Голос показался Изволину знакомым.

      – Кто свой-то? – переспросил Изволин.

      – Впустите – узнаете.

      Денис Макарович медленно опустил одеяло, зажег коптилку и пошел к двери. Волнение усиливалось с каждым шагом. «Кто? Зачем?» – беспокоила тревожная мысль. На секунду Изволин задержался у порога, потом решительно откинул крючок и раскрыл дверь.

      С улицы пахнуло холодом. Изволин машинально застегнул ворот рубахи и выглянул наружу. Из темноты выплыла неясная фигура. Человек приблизился к двери. Денис Макарович ясно разглядел его. Он был одет в немецкую шинель с нарукавником полицейского, на голове – шапка-ушанка. «Что за черт! – подумал Изволин. – Что надо полицаю?»

      – Не узнаете, Денис Макарович? – устало проговорил незнакомец, поднимаясь на крыльцо.

      – Нет, – ответил Изволин.

      – А я вас сразу признал по голосу.

      Изволин промолчал. Он безуспешно пытался вспомнить, где мог встречаться с этим человеком.

      – Пройдите, – сухо сказал Денис Макарович и прислонился к косяку двери, пропуская гостя в комнату.

      Когда дверь захлопнулась, незнакомец вздохнул и попросил воды.

      Изволин вернулся в переднюю и принес ковш с водой. Гость жадно припал к нему и, не отрываясь, осушил.

      – Ну вот, теперь можно и разговаривать…

      Денис Макарович принял пустой ковш и остановился у стола.

      – Я пришел с вопросом… Один человек интересуется: когда будут вареники с вишнями?..

      – Когда привезешь Иннокентия, – медленно, стараясь подавить волнение, ответил Изволин; подошел к гостю и крепко пожал ему руку: – От самого?

      – От самого… Сашутку помните, шофера, вместе с Иннокентием тогда приезжал? Ну, это я и есть… – гость погладил рукой обросшее лицо. – Дело есть, – добавил он тихо, – серьезное дело.

      Денис Макарович пододвинул стул, сел рядом с Сашуткой и наклонил голову:

      – Можешь говорить, чужих – никого.

      Гость не торопясь стал объяснять причину своего появления в городе. Он говорил полушепотом. Изволин слушал внимательно, и чем больше подробностей узнавал он от Сашутки, тем серьезнее становилось его лицо.

      – Меня уж, видно, Иннокентий Степанович в расход списал. Скоро полтора месяца будет, как я с ним распрощался. Рассчитывал дней за десять обкрутиться, да не вышло, – проговорил Сашутка.

      Вести он принес невеселые: из рук партизан вырвался предатель Зюкин, и его появление в городе грозило провалом Ожогина и Грязнова. Сашутка должен был явиться значительно раньше, но неожиданные обстоятельства заставили его изменить маршрут.

      – Не бывать бы счастью, да несчастье помогло! – И Сашутка с горечью усмехнулся: – На полпути в болото влез. Сам-то кое-как выбрался, а мешочек с харчишками похоронил. Пришлось крюку дать и зайти в деревню Сосновку, там ведь наш связной Пантелеич в старостах ходит. И хорошо, что зашел – Зюкин