Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии. Федор Васильев

плясали перед глазами. В горле першило. Полушубок казался тяжелым и тесным. Жадно, горсть за горстью, глотал сухой снег. Трудно было понять, где наши, где противник. Присел под кустом. В мозгу проскользнула тревога: «В пургу ночью можно заблудиться». Только бы не уснуть… И тут перед взором моим вместо леса распростерлась черная шаль вспаханного поля. А в ушах моих настойчиво и ласково зазвучал голос отца: «Вставай, сынок, вставай! На пашню идем… Вставай!» И вот уже сивый конь спокойно тащит плуг, который я напряженно держу цепкими руками. Меня наставляет отец: «Плуг свободней держи да поглубже, сынок, бери. Там земля сочнее». Полуденное солнце жарко палит. Но вот его закрывает совсем маленькая тучка, и крупные капли дождя хлещут меня по щекам…

      Очнулся. Вытер лицо ладонью. На пальцах кровь – ранен в голову.

      В госпитале врачи подтвердили мою догадку – был ранен в голову осколком гранаты. Вот куда унесла меня неосмотрительность – под бросок гранаты. И как тут не сказать: дурная голова ногам покоя не дает. На этот раз самой голове досталось больше, ноги и руки уцелели. Такой урок, как говорится, разуму впрок.

      Вернулся в строй после перемирия. На советско-финляндской границе стало тихо.

      Меня назначили в хозяйственный взвод, где отслужил восемь месяцев с предельно сокращенным лимитом времени на отдых: почти круглые сутки на побегушках, даже после отбоя поднимали то по распоряжению начпрода – на кухне не хватало дров, то по приказанию оперативного дежурного – помещение не прибрано, а завтра ожидается высокое начальство… Да мало ли предвиденных и непредвиденных срочных дел, которые должны выполнять бойцы хозяйственного взвода. Получалось чуть ли не круглосуточное дежурство по четным и нечетным числам. Стал привыкать к такому порядку службы. Не зря же говорят: привычка – вторая натура.

      Усталому полено под головой мягче подушки. Помню, приткнулся я как-то к косяку дверей каптерки и вздремнул. Угол косяка не дает свалиться голове ни вправо, ни влево, а если кто дернет дверь, то не застанет меня дремлющим, я уже на ногах – не придерешься. И что бы вы думали, привиделся сон, будто уговаривают меня пограничники с передовой заставы: «Бросай, Федор, свой хозвзвод и просись к нам. Здесь нужен твой размах рук, ведь ты теперь уже обстрелянный…» А наяву и хитрость моя подвела.

      – Не спишь, Васильев? – строго спросил комвзвода, тряхнув меня за плечо. – Собирайся. Приказ – откомандировать тебя в распоряжение лейтенанта Козюберды. В разведку отзывают. Говорят, сегодня же начальника погранвойск округа пойдете сопровождать вдоль границы. Липаев за тобой прибыл. Счастливо, Васильев! Жаль, ты заголовок к стенгазете не успел закончить…

      После шести суток путешествия с генералом Синиловым вдоль границы меня оставили на той заставе, где довелось участвовать в первом бою.

      Первым кинулся ко мне Терьяков Петр, с которым я ходил в боевой дозор и нарвался на засаду противника.

      – Васильев! Каким ветром?.. Глазам не верю! – выкрикивал он.

      Мы обнялись.

      – Шлем-то