Коллекция грехов. Марина Серова

только взглянув на нее, я сразу узнала Елизавету: так она была похожа на свою мать, Светлану Митропольскую.

      – Елизавета! – позвала я.

      Митропольская недоуменно посмотрела на меня:

      – Вы меня?

      – Да, вас.

      – А мы разве знакомы? – спросила Митропольская.

      – Меня зовут Татьяна Александровна, я частный детектив. Меня наняла ваша бабушка, Виктория Константиновна, чтобы я расследовала убийство вашего отца. Мне необходимо задать вам ряд вопросов, – сказала я и тут же спросила: – Где мы можем поговорить?

      – У меня сейчас перерыв перед следующей парой… давайте выйдем, – предложила Елизавета Митропольская.

      – Хорошо, – кивнула я.

      Мы вышли в небольшой садик, который примыкал к биологическому корпусу, и сели на одну из скамеек. Я еще раз посмотрела на Елизавету. Красивая девушка: миндалевидные голубые глаза, пухлые губы, пышные волосы цвета спелой пшеницы обрамляли правильной формы лицо.

      – Я уже давала показания полицейским, да только вот толку – ноль целых, – сказала Елизавета, глядя прямо перед собой.

      – Прошло не так уж много времени, Елизавета, – возразила я.

      – Но ведь преступление, как правило, лучше всего раскрывается по горячим следам, – не сдавалась Митропольская.

      – Верно, – согласилась я. – Однако требуется еще собрать необходимую информацию.

      – Какую информацию? – спросила Елизавета.

      – О вашем отце, о его домочадцах, то есть о вас, Елизавета, и о вашей матери. Кроме того, необходима также информация о коллегах Владислава Александровича. Ведь у него же было определенное окружение. И вот в связи с этим у меня сразу возникает вопрос: были ли у Владислава Александровича недоброжелатели? Я бы могла спросить вас прямо: были ли у вашего отца враги? Кто-то, кто мог желать его смерти? Что можете сказать, Елизавета?

      – Враги? Ну, не знаю…

      Елизавета Митропольская задумалась.

      – Вы знаете, мне приходит в голову только один случай, – наконец заговорила девушка. – Папа ведь являлся владельцем картинной галереи. То есть он организовывал выставки, устраивал вернисажи, в общем, принимал активное участие в жизни художников нашего города. Как-то раз у него вышел довольно крупный конфликт с одним из тарасовских художников.

      – Как его имя и фамилия? – тут же спросила я.

      – Кажется, Александр Воротников… да, точно, – ответила Елизавета.

      – А что это был за конфликт? – спросила я.

      – Вроде бы папа должен был забрать несколько картин Воротникова на предстоящую выставку, но потом он почему-то отказал этому художнику, – ответила Митропольская.

      – То есть причину отказа вы не знаете? – спросила я.

      – Ох, папа, кажется, что-то такое говорил… А! Вспомнила: картины, как выразился папа, напоминали детскую мазню. Ну, что-то в этом роде. Я в общем-то не в курсе всех дел этих живописцев. У них в Союзе художников России вообще очень сложные отношения. Знаете, все эти амбиции выше крыши практически у каждого,