Коллекция грехов. Марина Серова

Воротникова находилась на четвертом этаже. Поднявшись, я подошла к стальной двери и начала звонить. Однако мне никто не открыл. Я решила попытать счастья еще раз и снова нажала на кнопку звонка. За дверью было тихо, я не услышала никакого движения. Похоже, что Александра Воротникова нет дома. Напрасно я сразу поехала к нему домой, нужно было сначала созвониться с ним, а уже потом ехать.

      Я начала спускаться. В это время дверь соседней квартиры открылась, и из нее вышла молодая девушка с мусорным пакетом в руках. Посмотрев на меня, она спросила:

      – А вы, похоже, к Гефесту?

      – Нет, я – к Воротникову Александру Николаевичу, – сказала я и спросила: – Это ведь его квартира?

      – Да, его, – подтвердила девушка.

      – А вы не знаете, где он может сейчас находиться? – спросила я. – Я звонила, но никто не открыл.

      – Наверняка он сейчас в своем подвале, то есть в мастерской. Творит.

      Последнее слово девушка произнесла с насмешкой в голосе и сделала жест, имитировавший мазки художника по холсту.

      – Спасибо, – поблагодарила я.

      – Только подвал находится в соседнем доме. Там, где надпись: «Шахматный клуб», – уточнила девушка.

      Я кивнула и начала спускаться. Выйдя из подъезда, я прошла в соседний двор и увидела на торце десятиэтажного дома надпись, о которой говорила девушка. Скорее всего, в нем и находится тот самый подвал, в котором «творит» Александр Воротников.

      Я спустилась по лестнице, открыла железную тяжелую дверь и увидела широкий коридор, тускло освещенный одной лампочкой. В  коридоре стояли какие-то ящики и коробки. Я осторожно, стараясь ничего не задевать, стала продвигаться и вскоре обнаружила еще одну дверь. О ее существовании свидетельствовала узенька полоска света, которая пробивалась сквозь щель неплотно прикрытой двери.

      Я решила открыть дверь полностью. Помещение мастерской Александра Воротникова было небольшим. В отличие от захламленного коридора, в мастерской было убрано. В центре находился мольберт, за которым стоял невысокий и довольно щуплый мужчина в футболке, бриджах и сандалиях на босу ногу. На вид ему можно было дать лет тридцать с небольшим. У художника была огненно-рыжая пышная шевелюра. Я даже подумала, что он позаимствовал для своих волос искусственную краску, настолько яркими они были. По стенам были развешены картины, причем они разительно отличались по содержанию и технике написания.

      На одних полотнах я увидела вполне реалистичные зарисовки. Александр Воротников изобразил наиболее известные виды Тарасова: Ротонду, мост через Волгу, городской сад Липки. Однако другие картины вызывали недоумение, поскольку на них было что-то похожее на геометрические фигуры. Мне вспомнился один фантастический рассказ, в котором один из вымышленных миров населяли существа в виде цилиндров и треугольников. Вот нечто похожее было и на этих творениях живописца.

      Между тем, Александр Воротников, видимо, уже заметил меня. Он вопросительно посмотрел на меня.

      – Здравствуйте, –