Трибунал. Павел Сморо́дин

последнего надеялся, что приехал по ошибке. Вот только знак на печатке он узнал.

      – Это кольцо Лукаса Гулана. Он один из моих самых молодых и талантливых подчиненных… Теперь уже был. Я так понимаю, он мертв.

      – Пока установить невозможно, – ответил Пол Бартон. – Но вероятнее всего, что да.

      Священник как-то разом помрачнел.

      – Соболезную. – Мари убрала кольцо. – Ответите на наши вопросы, если возможно, святой отец?

      – Задавайте. Если я что-то знаю, то, конечно же, я вам скажу.

      – Давно он в городе?

      – В этом и проблема, моя дорогая Марианна, я не имею малейшего понятия об этом. Он здесь был без моего ведома, канцелярию кардинала Валориса он также не поставил в известность о своем визите.

      – Чем он занимался? – спросил между делом Бартон, но вспомнив, с кем имеет дело, быстро добавил: – Если, конечно, нам можно такое знать.

      Старик слегка улыбнулся.

      – Как и я, служил господу нашему. Можете мне не верить, но именно этим мы все в церкви и занимаемся.

      – Что он мог тут делать? – Мари собиралась сделать кое-какие пометки, но, как только она достала блокнот для записей, теплая рука священника легла на ее руку.

      – Без бумаги, моя дорогая. – На этих словах Варломо пристально взглянул в глаза каждому из присутствующих. – То, что я расскажу, будет затрагивать не только мои интересы, но и интересы церкви. А потому я хотел бы сохранить все в тайне. Даже такие мелочи. Вы согласны, я надеюсь, держать свои языки за зубами?

      В ответ все трое кивнули. И священник продолжил:

      – Лукас, как и я, состоит… простите, состоял в Службе Церковного Дознания и Посмертия на должности оперативного сотрудника.

      – Никогда не слышал о таких, – произнес Уэсли.

      – И никогда более не услышите. Официально такой должности нет, никогда не было и не появится. Мы поняли друг друга?

      – Конечно, святой отец. Я забылся, простите.

      – Бог простит.

      На этих словах священника офицер побледнел. Напугал его тон, с которым этот безобидный старичок произнес самую обычную фразу. Словно окончанием должно было быть: «А я сделаю так, чтобы он сделал это лично и как можно скорее, сын мой».

      Детектив расслабился и забыл, что разговаривает не с обычным человеком, а с тем, кто наделен едва ли не большей властью, чем сам государь-император. Император, например, не сможет отправить его на костер за слишком вольную речь. А вот этот… этот не только может, но и, скорее всего, уже кого-то отправлял на кострище.

      – Так вот… о чем это я. Далеко не каждый человек, наделенный божественным истоком и переживший околосмертный опыт, открывается миру, как медиатор. Кое-где это под запретом, кто-то не понимает, что с ним происходит, и считает это помешательством.

      Мари вспомнила, как в больничной палате она впервые поговорила с тенью Кенни. В первые минуты осознания ситуации она была абсолютно уверена, что напрочь рехнулась. Не объясни Камаль ей тогда все, лежало бы ее тело сейчас в какой-то лечебнице для буйнопомешанных и пускало бы