Мой милый Лучик. Гростин Катрина

взгляд мохнатого незнакомца похожего на кота вызвал усиление и девушка сложила руки на щёки, улыбаясь зверьку.

      Позади раздался негромкий кашель и девушка испуганно обернулась. Из памяти совсем вылетел момент, что она сейчас за городом, с каким-то мужчиной собирается смотреть как он рисует. Если бы она услышала это чуть раньше, была бы явно не в восторге, вероятнее всего покрутила у виска.

      – А что ты делаешь? – разбавить повисшую тишину между ними хотелось невероятно сильно, но мысли путались и не могли собраться воедино для каких-то важных тем.

      – Расставляю всё по своим местам, – проговорил тот, не отрываясь от своего занятия.

      – Аа, – протянула девушка, заглядывая через плечо.

      – А ты давно рисуешь?

      – С детства.

      – Правда?

      Мужчина кивнул. Голубые глаза встретились с карими и Мире на несколько секунд показалось, что её опустили в бочку с ледяной водой. Дрожь пробирала и она первая отвела взгляд. Тот ухмыльнулся и стал резко что-то выводить на белоснежном холсте. Тонкие едва заметные линии появлялись, сливаясь в одну незамысловатую картинку. Ни одна мышца на его чертовски правильном лице не дрогнула. Только между бровей у него залегла морщина.

      «Скоро станет похож на себя в первый день жизни. Такой сморщенный и гадкий».

      Девушке хотелось это произнести в слух, но всё же воздержалась срывая цветочек, пытаясь спрятать глупую улыбку.

      – Мира, – прозвучавший рядом баритон вывел её из мыслей.

      Тот сидел перед ней, глядя, как показалось прямо в душу. Она несколько раз моргнула. Антон. Её мальчик, сидящий перед ней и смотрел своими чистыми глазами. На минуту она отвернулась, а когда взглянула перед собой вновь увидела преподавателя. Ей хотелось зарыться прямо здесь, под эти дурацким деревом и остаться навсегда.

      Больше мужчина не проронил не слова, снял с мольберта полотно и развернул его перед Мирославой. Слов не было. Она увидела себя. На лице тень тяжести всех мыслей, бурлящих в ней. Волосы красиво спадали каскадом по плечам, а в руке ромашка. Хрупкий беспомощный цветок, которого оторвали от его обычной жизни. Который не сможет продолжить своё существование, а в глазах отражалась печаль. Проклятая весточка отчаяния.

      – Это невероятно, – прошептала одними губами девушка, но ему хватило этого чтобы губы изогнулись в приятной улыбке, а на щеках появились ямочки.

      – У тебя невероятный талант. Чёрт. Преподаватель, превосходный байкер, Винсент Ван Гог двадцать первого века. Есть что-то такое чего ты не умеешь?

      – Готовить.

      – Да? – лицо девушки скривилось в непонятной гримасе. – Судя по тому, какие у тебя завтраки, ты просто божественная сила, бродящая среди нас.

      – Ты преувеличиваешь, – отмахнулся тот.

      – А вот и нет.

      – А вот и да.

      – Вовсе нет. Я тебе залакирую и отдам холст. Просто он покроется пылью и будет не очень красиво выглядеть.

      – Здорово ты с темы спрыгнул.

      – А ты думала. Не зря же сказала,