Ведьма. Без права на чувства. Татьяна Зинина

а стражи не справляются с разгулом преступности. Последний факт пугал меня сильнее всего остального.

      Зато папа сообщил, что нашёл способ передавать мне письма. Да и счёт в Ферсии открыть удалось без труда, пусть и на мои поддельные документы. И хорошо хоть, в них мне изменили только фамилию, а имя осталось прежним. Но по ним я была гражданкой республики, Магнолией Доулин, дочерью довольно успешного торговца.

      И вот, стоя на вокзале, глядя на паровоз, которому предстояло увезти меня прямиком в новую жизнь, я очень старалась не расплакаться. Всё же мне впервые предстояло уехать из дома так надолго, впервые остаться одной. Было страшно, как перед прыжком в пропасть, в полнейшую неизвестность. Но я понимала, что для меня это единственный выход.

      – Мегги, пиши нам обязательно, – со слезами на глазах попросила младшая из моих сестёр, Пайли. – Каждый, каждый день!

      – Описывай всё-всё, очень подробно, – вторила ей Лизетта.

      Одной было двенадцать, другой четырнадцать, и я очень их любила. К счастью, они обе получили от Стихий магический дар и уже сейчас обучались в школе для магов. Обе девочки внешностью пошли в нашего отца, светлокожего стройного брюнета. Из всех нас только я была похожа на маму, причём настолько, что нас даже иногда путали.

      – Если буду писать вам обо всём, что вижу, то у меня и на учёбу не останется времени, – улыбнулась я младшим.

      – Но ты всё равно пиши, – попросила мама, которая едва сдерживала слёзы. – Милая, не представляю, как я вынесу разлуку. Пожалуйста, если тебе что-то не понравится там, если решишь, что дома было лучше, сразу возвращайся. Стихии с ним, с этим даром. Разберёмся как-нибудь.

      – Мам, – я вздохнула.

      Увы, пути назад для меня не будет, по крайней мере, не в ближайшие годы. Но маме лучше об этом не знать. Боюсь, тогда она меня вообще никуда не отпустит.

      – Береги себя. Помни, что мы тебя очень любим и всегда ждём, – мама крепко обняла меня и, сморгнув слёзы, отошла в сторону.

      Паровоз издал гудок, извещающий о скором отправлении, а мне вдруг стало ещё страшнее.

      – Идём, провожу до вагона, – сказал папа и, подхватив мои чемодан с саквояжем, направился к ступенькам.

      Я шагала за ним. Мимо нас сновали другие пассажиры, носильщики, торгаши, вокруг резко и неприятно пахло пропиткой для шпал, и даже поднявшийся с утра ветер не избавлял от этого запаха. Удивительно, но, ещё не уехав из столицы, я уже будто бы попала в совершенно другой мир, чужой и непонятный. Вот только это было лишь началом.

      Ладони от волнения вспотели, пришлось сжать их в кулаки. Из-за жары ткань платья липла к спине. И, чем ближе я подходила ко входу в вагон, тем быстрее в груди стучало испуганное сердце.

      – До отправления две минуты, – строго сказал стоящий у двери проводник.

      Я растерянно глянула на папу. Он остановился, опустил мои вещи на бетонный пол и привлёк меня к себе.

      – Твои сопровождающие в соседнем купе. По всем вопросам обращайся к ним. Корвин обещал, что эти двое не подведут,