Убийство Роджера Экройда. Агата Кристи

и захватил лекарства с собой.

      – Вот и отлично. Дайте мне их, пожалуйста.

      – Они в моем саквояже в холле. Сейчас я их принесу.

      Но Экройд остановил меня.

      – Не беспокойтесь, Паркер все сделает… Прошу вас, Паркер, принесите саквояж доктора.

      – Сию минуту, сэр.

      Дворецкий покинул комнату, и я уже хотел было заговорить, но Экройд жестом остановил меня.

      – Подождите минутку. Разве вы не видите, что я настолько взвинчен, что с трудом сдерживаюсь?

      Это было видно невооруженным глазом, и я тоже стал нервничать. Меня одолевали дурные предчувствия.

      Почти сразу же Экройд вновь заговорил.

      – Прошу вас, проверьте, закрыто ли окно, – попросил он меня.

      Удивленный, я встал и подошел к окну. Оно было не французским, а обыкновенной фрамугой, задернутой тяжелыми синими вельветовыми шторами; ее верхняя часть была открыта.

      Я все еще стоял у окна, когда вернулся Паркер с моим саквояжем.

      – Спасибо, – сказал я, отходя внутрь комнаты.

      – Вы заперли окно на щеколду?

      – Да, да. Что с вами происходит, Экройд?

      Дверь за Паркером только что закрылась, иначе бы я не посмел задать такой вопрос.

      Экройд помолчал минуту, прежде чем ответить.

      – Я чувствую себя так, будто я в аду, – медленно произнес он. – Нет, нет, мне не нужны ваши дурацкие таблетки. Я заговорил о них только из-за Паркера. Слуги так любопытны… Подойдите и сядьте. Дверь тоже закрыта, правда?

      – Да. Не волнуйтесь, нас никто не сможет подслушать.

      – Шеппард, никто не знает, что мне пришлось пережить за последние двадцать четыре часа. Если когда-нибудь дом человека рушился прямо над его головой – так это обо мне. То, что произошло с Ральфом, – это последняя капля. Но мы сейчас не будем об этом. Я о другом… о другом! Я не знаю, что мне с этим делать, а решение надо принять безотлагательно.

      – А в чем дело?

      Экройд молчал несколько минут. Казалось, что он никак не может решиться начать. Когда же Роджер начал, то вопрос, который он мне задал, застал меня врасплох. Такое я ожидал услышать в самую последнюю очередь.

      – Шеппард, ведь это вы лечили Эшли Феррарса перед его смертью?

      – Совершенно верно.

      Следующий вопрос дался ему с еще большим трудом.

      – А вы никогда не подозревали… то есть вам никогда не приходило в голову, что его отравили?

      На несколько минут я потерял дар речи. Потом все же решился – Роджер Экройд не был моей сестрой.

      – Скажу вам всю правду, – ответил я. – В тот момент у меня не возникло никаких подозрений, но потом… Пустая болтовня моей сестрицы заставила меня об этом задуматься. И с тех пор я не перестаю об этом думать. Но, хочу заметить, никаких фактов подозревать отравление у меня нет.

      – Так вот, он был отравлен, – сказал Экройд.

      У него был тяжелый и бесцветный