Римские каникулы. Юрий Петрович Дольд-Михайлик

цветов примешивался терпкий аромат трав, который ветер приносил с дальних холмов.

      Григорий прошелся по дорожке до ворот и обратно. У террасы он остановился – навстречу шла Лидия и несла на блюдечке стакан воды.

      – К черту воду! – Григорий выплеснул ее на цветы и положил руки на плечи молодой женщины. – Теперь давайте поздороваемся по-настоящему. Как вы живете, что поделывает Курт?

      – Он в Германии, поехал к матери… О, синьор Гольдринг! Я так волновалась, так старалась, чтобы не допустить…

      – Вы разговариваете с Фредом Шульцем и только это имя должны помнить. Договорились?

      – Понятно… Но вы, неужели вы должны скрываться?

      – Поверьте мне, не от старых друзей. Но этого требует дело!

      – Выходит, я разоблачила вас перед Рамони? Что я наделала!

      – Успокойтесь, это получилось очень кстати.

      – О, вы знаете, что это за дом! Не верьте Рамони ни в чем, не верьте… ему и Джузеппе… Они…

      – Лидия, милая Лидия, я сейчас должен вернуться. Нельзя, чтобы Рамони что-либо заподозрил. Поэтому давайте договоримся о главном: где и когда я могу вас увидеть?

      – У меня дома. Рано утром или поздно вечером. Я уже написала свой адрес – вот! Когда Рамони сказал…

      – Хорошо, хорошо… Матини жив и здоров? В Риме?

      – Да. Правда, на несколько дней уехал в Анкони.

      – Напишите его адрес на том же листочке и засуньте под подкладку моей шляпы. Она в передней, серая. Не спутаете?

      – Конечно.

      – Скажите, вы могли бы подыскать место, где можно спрятать женщину с ребенком?

      – Я посоветуюсь с друзьями. Что-нибудь найдем. Это срочно?

      – Еще не знаю. Сначала я сам должен ее разыскать.

      – Может быть, вам и в этом нужна помощь?

      – Очень. Ее зовут Агнесса, фамилия Менендос. Дочка – Иренэ. Остановились они, скорее всего, недалеко от Ватикана. В пансионате или скромной гостинице. Девочка – инвалид, ее возят в коляске. Приехали они из Испании.

      – Запомнила. Если Матини уже дома, может быть, сказать ему о вашем приезде?

      – Не надо, я приехал не один, а с человеком, от которого должен все скрывать. Потом расскажу.

      – Когда вас ждать?

      – Постараюсь прийти как можно скорее. Все зависит от обстоятельств… А теперь прощайте, мы заболтались. Впрочем, еще один вопрос: Курт получил мое письмо из Мадрида?

      – Ни строчки. Мы дважды переезжали, может быть, поэтому.

      – Гм… может быть и так.

      Григорию тоже хотелось верить, что письмо затерялось в дебрях какой-нибудь итальянской почтовой конторы, но в сердце уже закралась тревога. Ведь не исключен и другой вариант. В Мадриде письмо задержала цензура. Как ни обдумывал он каждое слово, но что-то же могло возбудить подозрение контрразведки. Допустим, произошло именно так. С какими бы данными вышел на поиски анонимного адреса он сам, Григорий Гончаренко? Фамилия адресата и его национальность – раз, дата отправления письма – два, письмо написано по-немецки – три. Значит, аноним – тоже немец,