Муунган. Сердце нового мира. Эмма Ласт

сейчас это имеет значение?

      Он усмехнулся, и нарочито медленно разорвал ткань на бедрах и животе, оставив на Ирмине лишь белый высокий воротник и тонкое кружево нижнего белья.

      – У тебя их сотни.

      – И поэтому ты решил порвать их все?

      Бардол рассмеялся и, словно бросая гиане вызов, дернул воротник на себя. Белые пуговицы рассыпались по полу, но она не двинулась с места.

      В зеркале напротив Ирмина рассматривала свое отражение: плавную линию бедер и мягкие полушария грудей, рельефный живот и тонкие длинные руки с острыми черными ногтями.

      Бардол тоже разглядывал ее, и хотя они не в первый раз делили постель, не смог сдержать стона удовольствия, когда Ирмина распустила волосы.

      – Ты заставляешь меня ждать? – повелительно спросила она, и гиан сбросил на пол шелковую рубашку цвета свежей крови, а за ней и темные брюки.

      Наконец, тяжело дыша, Бардол поднял Ирмину на руки и понес к постели.

      – Зачем Кимиран отправляет тебя в Муунган? – спросил, покрывая поцелуями острые ключицы и нежную высокую грудь.

      – Тебя не касается.

      Бардол раздвинул коленом сладкие бедра и, перехватив гиану за талию, резко подтянул к себе. В ответ она отвесила ему пощечину: четыре глубокие царапины прочертили щеку, и, спустя пару мгновений, исчезли без следа.

      – Меня касается все, что имеет отношение к тебе.

      Ирмина рассмеялась.

      – Сегодня ты слишком болтлив, займись лучше делом!

      Она толкнула его голову вниз, к мягкой нежности, что пульсировала голодом. Острый язык Бардола послушно скользнул по верху, заставив ее выгнуться навстречу, а следом без предупреждения вторгся во влажную глубину.

      Он знал, как доставить Ирмине удовольствие, и все же был слишком нетерпелив. Не дав гиане кончить, Бардол навис над ней, сцепил тонкие руки в замок над головой и прошептал, касаясь кончиком носа ее уха:

      – Позволь подарить тебе последний поцелуй?

      Ирмина зло рассмеялась и прежде, чем его клыки успели вонзиться в ее шею, сама оказалась сверху.

      Первородные всегда были сильнее.

      – Раньше осыпятся листья с ветвей священного Иве, чем я разрешу безродному щенку вроде тебя испить моей крови!

      – Ты обещала! – застонал Бардол и подался вперед, пытаясь поймать ее губы.

      Но Ирмина отклонилась, и в отместку он толкнулся в нее бедрами, недвусмысленно заявляя о своем желании.

      – Был бы я безродным, ты меня и на порог не пустила… первая из рода Вискард.

      – Заткнись!

      Ирмина сама взяла руки гиана в замок и оседлала, коротко двинувшись навстречу. Затем поймала губами его протяжный стон и без предупреждения впилась зубами в плечо, прокусив подключичную артерию.

      Бардол дернулся, но Ирмина удержала. Еще теснее прижалась к нему и до боли стиснула пальцами крепкие запястья, наслаждаясь сексуальным возбуждением и властью, что оно дарило.

      Наконец, гиан сдался, и Ирмина ослабила хватку. Кровь пульсировала в висках, и удовольствие смешивалось с болью и унижением, к которым он привык. И