Ядовитое жало. Александр Тамоников

сегодня ждет угощение. Там же он и засыпает.

      Алилов знал, что с алабаем-охранником надо вести себя осторожно. Нельзя делать никаких резких движений. Бросишься на забор, алабай тут же кинется вслед и сорвет тебя оттуда. Он не будет грызть, встанет лапами на грудь, оскалит вонючую, слюнявую пасть и залает, подавая сигнал жителям. Если сразу никто не выйдет, то пес будет до самого утра так вот держать чужака, пока не появятся люди.

      Если же на территорию ворвутся сразу несколько человек, то тут уж от сторожевого пса подобной деликатности ждать не следует. Тогда он начнет рвать и «возьмет в плен» только того счастливчика, который по воле Аллаха окажется последним.

      – Хан! Ты что, старик? – Алилов двинулся назад к калитке.

      Алабай предупреждающе зарычал, и человеку пришлось остановиться.

      «Эта псина с ходу и дверь высадит, где угодно достанет. Шайтан меня дернул выйти на улицу. Ведь знал же про Хана!» – подумал Алилов.

      Замер и пес, продолжая глядеть на чужака.

      Часовой увидел, что Алилов застыл как вкопанный недалеко от калитки, и громко спросил:

      – Господин, что с вами?

      Не оборачиваясь, тот крикнул в ответ:

      – Найди кого-нибудь из людей Батаева.

      – Я на посту.

      – Делай, что говорю. Или меня к чертовой матери сожрет этот вот местный пес.

      – Вот в чем дело! Я быстро. Здесь сегодня остался Асад.

      – Давай его ко мне быстрее.

      Конечно, Алилов мог бы и пристрелить алабая, если бы успел выдернуть из кобуры пистолет и снять его с предохранителя. Но убийство такого сторожа ему не простили бы. Местные не в счет, тех пугнул, они и разошлись.

      Батаев не простил бы. Хан был его собакой. Еще щенком он привез его из Дербента. Двоюродный брат Дабирова вместе с односельчанами считал Хана неким символом. А к ним здесь относятся весьма трепетно.

      Часовой вызвал Асада, одного из водителей Батаева.

      Тот вышел к Алилову.

      – Ты что это, Хан? – обратился он к собаке как к человеку. – Не беспокойся, свои здесь.

      Алабай замахал хвостом. Значит, агрессии от него ждать не следовало.

      – Ступай, Хан, охраняй! Иди!

      Пес понял слова местного жителя, повернулся и направился к прежнему месту.

      Алилов вздохнул с облегчением:

      – Ну и зверюга. Порвет, и глазом не успеешь моргнуть.

      – Нет, это только если дернутся. Надо неподвижно стоять. Тогда и он замрет рядом. И так до утра.

      – Шайтан бы побрал ваших собак!

      – Без них никуда.

      Алилов вернулся в дом.

      В семь утра проснулся главарь банды.

      Нора обняла его и сонным голосом спросила:

      – Пора вставать?

      – Ты можешь еще поваляться, а мне пора.

      – А как насчет утреннего секса?

      – Сегодня обойдемся. Спи!

      Дабиров набросил на себя домашний халат и прошел в душевую, которая находилась рядом со спальней. Это нововведение было совершенно нетрадиционным для здешних мест.

      Он