Шахджахан. Shell L

вперёд красивую светловолосую женщину, одетую в тёмно-зелёный бархат и белую парчу, расшитую серебряными нитями. Женщина была болезненно бледна, её синие глаза запали и стали почти чёрными. Было видно, что ей тяжело дышать. Но её взгляд! Внимательный и цепкий, не упускающий ни одной детали. Точно такой же был у Зверя.

      Лано замолкли и вместе с Владыкой почтительно склонили головы перед Госпожой.

      Фалгар приветствовала сына сдержанным кивков. Она была рада видеть его, но ужасные рваные раны заставляли её сердце болезненно сжиматься. Наследник опять ввязался в бой! Да, он победил и вернулся, но разве объяснишь это матери, встретившей искалеченного сына после долгой разлуки? Чтобы не проявить слабость, Фалгар набросила на лицо заклятие. Замораживая кожу, это заклятье позволяло лицу застыть маской холодного спокойствия. Но Владыка уловил её беспокойство. Он по-звериному дёрнул головой, повёл носом и втянул воздух, раздувая ноздри, но всё ещё не решаясь поднять головы. Мать едва ли доходила ему макушкой до грудины, но никогда не задирала голову, чтоб посмотреть ему в глаза. Она видела и знала всё и вся, таков был её дар. Зверь любил и уважал мать более всех прочих и очень жалел, что даже она не может смотреть ему в глаза.

      Фалгар еле заметно махнула рукой, приглашая следовать за ней. Медленно развернувшись, она неспешно двинулась к каменной лестнице с широкими периллами, которой пользовалась прислуга. Владыка, по-прежнему слегка покачиваясь на нетвёрдых ногах, ненавязчиво пристроился слева от неё, готовый в любой момент подхватить мать, если той вдруг станет дурно. Он хмурил кустистые брови и недоверчиво фыркал, однако молчал: покои Госпожи находились на шестом этаже, и Владыка справедливо опасался, что она не дойдёт. Ему не нравилось, когда мать заставляла себя что-то делать через силу, когда скрывала от него плохое самочувствие, и бодрилась, желая показать, что она в полном порядке. Владыка этого не понимал и считал совершенно неуместным.

      На втором этаже Госпожа смертельно побледнела. На третьем уже не могла скрывать сбившееся дыхание. На четвёртом она едва не упала, совершенно обессилев. И всё это время она тратила драгоценные силы на пустой разговор! Спрашивала, как дела, рассказывала о всех событиях в замке, произошедших за время отсутствия Владыки, говорила о погоде и прочей чепухе, чем сильно злила Зверя. Нет, он любил слушать мать и делал это с превеликим удовольствием, но только когда она сидела в кресле с очередной чашкой отвара, а не когда пыталась так глупо подняться по лестнице! Сейчас он злился не неё и даже не на её глупые разговоры, он злился на её болезнь и на собственное бессилие. Увидев, что мать пошатнулась, готовая упасть, он, не проронив ни слова, вцепился в её предплечье, ненароком распоров рукав острыми когтями. Тихо выругавшись на собственную неуклюжесть и с превеликой осторожностью оплетя мать серебристыми щупальцами, Владыка взмыл ввысь, легко прошёл через толстые каменные перекрытия, метнулся вперёд и влево и мягко опустился перед огромным мягким креслом в покоях Госпожи. Смущённая Фалгар не успела скомкано поблагодарить