Под крылом Гамаюна. Книга первая. Гамаюнов, Вас тут не стояло!. Анатолий Сергеевич Завражнов

хвалёные что-то не тянуло. В какой-то момент почувствовал, что среди его приличного уже по размерам «деревянного зверинца» чего-то не хватает. Чуть не неделю, не беря в руки инструмента, ходил вдоль полок с поделками, рассматривая их и пытаясь отыскать причину беспокойства. Неоднократно в интернет залезал – работал здесь спутниковый Мегафон, рассматривал фото животных. Иностранные, типа крокодилов, страусов, слонов и бинтуронгов с муравьедами его вовсе не манили. Тогда что? Это самое «что» отыскалось, когда он вместо фотографий взялся за творчество художников-анималистов. Васнецов и Врубель, наконец, вправили мозги: вот же они – Сирин, Алконост, Гамаюн, Жар-птица, Царевна Лебедь… Как он мог забыть? И что, что их не было по мнению общественности с подачи православия? Для тех же художников – были, а он тоже не рыжий, тем более – фамилия!

      Да, ещё одно… Как-то в середине лета заехал к Глебу внук стариков из деревни Окни, которых он по весне спас от сильнейших приступов мигрени. Привёз ведро свежего мёда и жену на экскурсию к местному эскулапу. Женщина поймала клеща, выдернули его, пошло воспаление. Пока занимался излечением, посоветовал мужу посмотреть на плоды своего творчества. Тот вышел из мастерской через полчаса, когда Глеб уже поил пациентку чаем с баранками. Вышел с ошалелыми глазами.

      – Это что, Глеб Игоревич, вы всё сами сделали? Своими руками?

      – Своими, естественно, – пожал плечами Глеб, – где другие взять-то?

      – Надо же! Ира, ты зайди посмотри только, а я поговорю.

      Ира с недоумением поднялась и шмыгнула в сарай. Муж её, представившийся Павлом, присел.

      – Вы знаете, Глеб Игоревич, не ожидал тут встретить такое… пусть будет чудо. Сколько там уже у вас накопилось? Две сотни, три?

      – Почти пять, да в доме ещё сколько-то…

      – И что? Вот так просто и будут на полках стоять? Извините за вопрос, конечно.

      – А что не так? Делаю для души, привык.

      – Не, я понимаю, есть у художников или скульпторов вещи, с которыми они ни за какие деньги не расстанутся – то, действительно, для души. Но чтобы столько? Можно предложение? Без обид, если что?

      – Да, пожалуйста, слушаю, – Глеб, и в самом деле, заинтересовался.

      – Мы с Ириной в своём Порхове занимаемся мелким предпринимательством. Есть у нас несколько киосков и ларьков со всякой всячиной, в том числе и с сувенирами. В ассортименте, как говорится. Как вы смотрите, если мы ваши произведения предложим населению? Обещаю, так сказать, честный договор. С описями, чеками… Для начала, чтобы не обнадёживать сильно, могу взять пару десятков. Завтра как раз домой собираемся.

      – Павел! – раздался от двери мастерской громкий шёпот раскрасневшейся Ирины. – Ты видел это богатство? Почему оно пропадает здесь?

      – Вот видите, Глеб Игоревич, у нас с женой один подход: не нужно скрывать от людей подобные вещи. Ира, у нас как раз об этом