Переход. Александр Николаевич Пилюгин

2.

      Вот и прошли четырнадцать месяцев. Максим шёл по вершине горы и подходил к старому сосновому лесу. Времени было около одиннадцати. Минут пятнадцать идти до старого сваленного дерева. Невольно в голове прокручивались воспоминания о том, как он долго размышлял о возможности перехода. Не раз он пытался осмыслить происшедшее с разных точек зрения.

      Может это был гипноз?… Но у Максима было несколько случаев участия в сеансах гипноза и всегда выяснялось, что он не гипнабелен. Да и многолетняя тренерская работа приучила его не реагировать на попытки управления.

      Может быть придремал в шалаше пока наблюдал за орлами, приснилось всё, а потом события перемешались в воспоминании?… Но примерно через месяц после этой встречи Максим ходил на то место в лесу, выходил на поляну, и точно помнил, что никакой поляны с камнями он тут раньше не видел потому, что в этом месте, у поваленного ствола дерева, со знакомой звериной тропы в сторону никогда не сходил. Не знал он до этого случая про поляну! Но она была!

      В общем самые разные размышления ничего не могли прояснить. По прошествии некоторого времени Максим стал размышлять на тему: а зачем ему этот переход?… Надо ли уходить в этот «Другой мир»? Зачем ему это вообще? Что это ему даст? Как это может поменять его жизнь?

      Но ясного ответа на последний вопрос у Максима не было. Представление о том мире было слишком нечетким, размытым, в целом малопонятным. Что он знал о другом мире, кроме виденного в «Окно» фрагмента, да предельно сжатого и краткого пояснения Рахима? Из всего этого он не мог для себя создать никакого более менее внятного представления.

      Времени на размышления и принятие решения у Максима было более, чем достаточно. Мысли его и отношение к возможности перехода менялись от: «забыть это всё и ну его нафиг!!!», до совсем уж романтических размышлений о волшебных мирах, от которых он, как здравомыслящий и критически оценивающий всё человек, одёргивал себя. Порой проходило много дней и он замечал, что ни разу в суете ежедневных проблем не возвращался к воспоминанию об «Окне». Время шло, закончилось лето, наступила осень с дождями и пришла зима. Приближался новый год. А после встречи нового года в компании лучших друзей у Максима закрутился бурный роман. Он почти потерял голову от лучистых голубых глаз блондинки, с которой он познакомился на новогодней вечеринке. Разговаривая с друзьями Максим вдруг заметил, что хрупкая стройная девушка, поглядывая на него о чем то говорит с женой его друга. Она ему сразу понравилась, чуть позже пригласил её на танец, потом сели за стол рядом. Девушку звали Татьяной. Ну, и закружилось – понесло. Больше трёх месяцев был бурный роман, со свиданьями, походами в кафе, на выставки картин, совместными вечерами и беседами, поцелуями и объятиями. Она всё чаще стала оставаться у Максима ночевать, готовила завтраки, а потом убегала на работу. Максим таял от счастья, в его холостяцкий быт входило тепло женской заботы, он был покорён её красотой и уж начал было серьёзно подумывать о совместной