Младший научный сотрудник-7. Сергей Тамбовский

самой первой такой оперой наверно был Фаруэй-хилл, про вдову, которая переезжает из большого города в захолустье. А потом пошло-поехало, На пороге ночи, Любовь к жизни, Мрачные тени… эта последняя была очень необычной, там героями были ведьмы, вампиры и привидения. Если брать нынешнее время, то на волне успеха сейчас Даллас и Династия, про семьи американских миллиардеров.

      – А при чем тут тогда Хосе-Игнасио? – не поняла она.

      – А это адаптация американского творчества к рынку Южной и Центральной Америки… сериал, на который я намекал, называется «Просто Мария», о простой мексиканской девушке, а ее главный партнер в нем – это адвокат Хосе-Игнасио.

      – Понятно, – усмехнулась она, – про мыльные сериалы мы поговорили, давай теперь о деле.

      – Я вас внимательно слушаю, Мария, – сказал я, отложив в сторону пустую чашку.

      – Мы с Александром хотим эмигрировать из страны, – сильно удивила она меня… всего ожидал, но только не этого. – И хотим попросить твоей помощи – ты же теперь человек не из последних среди власть предержащих, согласен помочь?

      – Тэээк, – нервно забарабанил я пальцами по столу, – а куда собрались-то, если не секрет?

      – В Израиль, Петя, в Израиль, – со вздохом поведала она, – у Саши там много родственников живет.

      – Тэээк, – заклинило меня на этом междометии, – и что вы там делать собираетесь, в Израиле?

      – Жить, Петя, жить… и работать.

      – Ладно, что вас не устраивает в Союзе, спрашивать не буду, это ваша личная информация, – сказал я, – но вот насчет работы не могу не вспомнить одно пророчество Высоцкого.

      – Какое? – встрепенулась она.

      – Из песни про Мишку Шифмана, как уж там… Мишка врач, он вдруг притих, в Израиле бездна их, там и гинекологов одних, как собак нерезаных…

      – Нет зубным врачам пути, – продолжила она за меня, – потому что слишком много просится.

      А закончили мы практически хором:

      – А где на всех зубов найти? Значит безработица.

      – Знаю я эту песню, – улыбаясь, продолжила она, – Володя ее вот на этой самой кухне исполнял как-то раз.

      – Ну а раз знаете, – отвечал я, – то можете себе представить, какая там конкуренция в творческих профессиях… да и по-русски далеко не весь Израиль говорит, дай бог четверть – аудитория у вас будет меньше миллиона против 250 в Союзе.

      – Зато там будет свобода! – гордо заявила она.

      – Ну-ну… – не поддержал я ее энтузиазма, – в одном пакете с проблемными соседями. Когда у них последняя войнушка-то была? Большая в 73-м, а по мелочи так каждый год стреляют.

      – Петя, – мягко возразила она, – я… то есть мы с Сашей к этому решению шли не один год, так что за пять минут ты меня явно не переубедишь. Помочь-то сможешь?

      – А что, официальным путем не получается? – уточнил на всякий случай я, – не выпускают?

      – Три месяца уже заявление лежит в ОВИРе, – ответила она, – ни да, ни нет не говорят. Завтраками кормят.

      – Ладно, – вздохнул я, – попробую… но