Младший научный сотрудник-7. Сергей Тамбовский

что забрались мы куда-то в Замоскворечье.

      – Третий этаж, квартира сорок, – сказал он мне, лихо затормозив во дворе старинного доходного дома со всеми положенными причиндалами, как-то – пилястрами, лепными кариатидами и башенкой наверху.

      Я ему кивнул на прощание и поднялся по крутой железной лестнице на третий этаж. Дверь открылась после первого звонка – это был сам Цуканов в шикарном восточном халате и с сигарой во рту.

      – Ааа, – сказал он, увидев меня, – Петя… заходи, гостем будешь.

      Я и зашел, переобулся в тапочки и был сопровожден в самую дальнюю комнату, где имела место женщина очень средних лет и такой же наружности.

      – Познакомьтесь, – сказал Цуканов, – это Петр Балашов, народный целитель и экстрасенс седьмого уровня, а это Марина Афанасьевна, моя супруга.

      – Можно просто Марина, – подала она мне руку.

      – Ну вы тут поговорите пока, – засуетился он, – а я чай приготовлю, – и скрылся за дверью.

      А я пододвинул стул к дивану с Мариной, тяжело вздохнул и принялся за привычное уже дело.

      – Какие проблемы, Марина? Выкладывайте все, как на духу.

      Марина ответно душераздирающе вздохнула и вывалила ворох своих затруднений… там ерунда по большей части была, но одно место заставило меня сильно напрячься.

      – Про потерю ориентации и равновесия поподробнее пожалуйста, – попросил ее я.

      И она рассказала поподробнее… в дверь просунулся ее супруг, но она мановением руки показала, что ему тут не место, он и убрался обратно на кухню или куда там.

      – Понятно, – ответил я после пояснений Марины, хотя если честно, понятного стало ненамного больше, – начнем тогда что ли… помолясь…

      – А зачем молиться? – испуганно спросила она.

      – Это фигура речи такая, – пояснил я, – примерное значение – медленно и осторожно… ложитесь на правый бок лицом к стенке… хорошо… и не двигайтесь минуты две-три, я скажу, когда закончится.

      Через отмеренные две минуты я скомандовал ей садиться и позвал из кухни Цуканова. Тот быстро вошел, предельно собранный и встревоженный.

      – Значит так, Георгий Эммануилович и Марина… эээ…

      – Витальевна, – подсказала она.

      – Точно, Витальевна. Вы вдвоем можете спокойно выслушать трагическое известие? – продолжил я, вспомнив доктора Рамека из «Аэроплана».

      – Мы постараемся, – ответил не по тексту Георгий (так-то в кино в ответ кричали «нет»).

      – У Марины Витальевны рак головного мозга третьей степени… правое полушарие, задний отдел теменной коры, если это вам что-то скажет…

      – Скажет, – с видимым усилием кивнул Цуканов, – что-нибудь можно сделать?

      – Надо было раньше принимать меры, – строго отчитал я его, – проблемы-то у нее наверно не вчера начались?

      – Верно, – сказала Марина, – месяца два уже как.

      – Ну тут уже ничего не сделаешь, машины времени у нас под рукой нет, будем исходить из имеющихся возможностей, – продолжил я. – Я попробую, но стопроцентную гарантию, как вам хорошо