Мертвоводец (Мертвяк 2). Кирилл Довыдовский

вырубленным из камня, теперь же застыло совсем. Я взялся одной рукой за его запястье, вторую положил на ворот… Черт! Не с моей нынешней чувствительностью пульс щупать! Приблизил ухо ко рту спецназовца, но дыхания не услышал. Или… или он просто мертв?

      Очень осторожно, я приподнял край ткани, оголяя нижнюю часть живота священника. И увидел рану. Кусок щепки длинной сантиметров пять торчал у него из живота. Под таким углом, будто большая часть деревяшки оставалась внутри. Наверное, напоролся, когда я его толкнул, выскакивая из ямы… Рана была перемотана, а для деревянного осколка он сделал отверстие. Не стал вытаскивать. Не смог или решил, что слишком опасно. Бинт пропитался кровью.

      – Владимир… можете… сказать что–нибудь?

      Он снова не ответил. И тут я вспомнил, что у меня есть способ определить жив ли человек. Я чуть напряг затылок – мир окутался цветами мертвозрения – и посмотрел на Владимира. Желтой точки, к которой я успел привыкнуть, не стало. Его свет угас. Я еще долго всматривался в него: мертвозрением и просто глазами, но ничего не ощутил и ничего не увидел. Передо мной лежало мертвое тело.

      Расстегивая ворот, чтобы пощупать пульс на груди, я заметил то, на что не обратил внимания раньше. Одной рукой Владимир зажимал рану, а во второй держал огрызок карандаша. Под самой ладонью лежала бумажка… нет, блокнот на проволоке. На листе осталась надпись:

      «Гореть тебе в аду!»

      Единственное, что значилось на странице. Я смотрел, не отрываясь, несколько секунд, потом спрятал блокнот в карман.

      Хотелось уйти, не важно куда, но я вспомнил еще кое о чем. Я взял спецназовца за руку, закатал ему рукав и вгрызся зубами в предплечье. Жажда пришла в то же мгновение, но я едва–едва обратил на нее внимание. Выдрав клок мяса, я выплюнул его и несколько раз плюнул в рану. Задумался на секунду, потом разрезал себе палец и окунул в рану, смешивая кровь.

      Я не смог завершить эксперимент с полицейским-насильником, возможно, он превратился в обычного мертвеца, возможно, стал как я. Или на него вообще не подействовало. Но если был шанс, что Владимир после укуса оживет – не следовало его упускать.

      Поднявшись на ноги, я зашагал в сторону леса.

      Глава 5

      Я ждал весь следующий день, но Владимир не очнулся. Я выкопал могилу в сотне метров от лагеря. Сделал на дне подложку из сосновых веток, ими же накрыл тело. Притащил большой булыжник и нацарапал с помощью мачете короткое: «Владимир». Тело решил не засыпать, хоть оно, кажется, и стало попахивать. Сделаю это, когда бактерии превратят труп в кашу. Еще одно свидетельство в пользу того, что какие-то живые существа в этом мире есть.

      «Гореть тебе в аду!»

      Во фразе остались только последнее слово и восклицательный знак, остальное было перечеркнуто. Это могла быть и случайная линия, но мне хотелось верить, что перед смертью, ослабнув, Владимир передумал на мой счет. Почему-то это стало для меня важно. В том, что изначально писалось про меня, я не сомневался.

      Во мне боролись этическое и логическое