Повесть о доме Тайра. Эпосы, легенды и сказания

был женат на его дочери.

      «Правитель-инок приказал немедленно доставить тебя на Восьмую Западную дорогу, в его палаты. С чего бы это?» – гласило послание тестя. Нарицунэ понял, что означает этот приказ, вызвал придворных дам и сказал им:

      – Вчера вечером я заметил, что в городе неспокойно, подумал, что это из-за монахов, – уж не решились ли они опять нагрянуть в столицу… Нет, оказалось другое. Отца моего дайнагона сегодня ночью ждет казнь, а значит, и меня, Нарицунэ, наравне с ним сочтут виновным. Хотелось бы еще раз пройти во дворец и проститься с государем, но не смею, ибо на мне уже тяготит преступление!

      Дамы сообщили государю эти известия. Тот был потрясен. «Вот оно что! – подумал он, сразу вспомнив слова посланца, переданные ему утром по поручению Правителя-инока. – Значит, все тайные замыслы их открылись!»

      – И все же пусть войдет! – приказал он, и Нарицунэ вошел.

      Государь-инок молчал, на глазах у него блестели слезы. Нарицунэ тоже хранил молчание, изо всех сил стараясь сдержать рыдания. Однако не мог же он молчать вечно, и вскоре, закрыв лицо рукавом, Нарицунэ удалился в слезах. Долго-долго смотрел ему вслед государь. «Горько жить в эпоху упадка! – сказал он. – Вот и конец, наверное, я больше никогда его не увижу!» И пролились августейшие слезы…

      Горевали и все придворные, цеплялись за рукава Нарицунэ, удерживая его за край одежды; не было ни одного человека, кто остался бы равнодушным.

      Приехав в дом тестя, Нарицунэ увидел, что супруга его, которая была на сносях и к тому же нездорова, с сегодняшнего утра, когда случилось это несчастье, пребывала в таком расстройстве, что казалось, жизнь вовсе ее покинет. С той минуты, как Нарицунэ выехал из дворца, слезы все время неудержимо текли у него из глаз, теперь же, увидев горе супруги, он совсем упал духом.

      У Нарицунэ была кормилица по имени Рокудзё.

      – Я впервые пришла к вам в дом, когда нужно было вскормить вас грудью, – плача, сказала она. – Чуть только вы появились на свет, я сразу взяла вас на руки. Годы шли, я радовалась, глядя, как вы растете, и нисколько не горевала, что сама я старею… Как мимолетный сон промелькнуло то время. Но если посчитать, прошел уже двадцать один год, и ни разу я не отлучалась от вас! Даже когда вы уезжали на службу или на праздник ко двору государя-инока и, случалось, поздно возвращались домой, я никогда не знала покоя! Что же теперь-то будет?

      – Не убивайся так! Надейся на тестя моего, сайсё. Что бы там ни было, а жизнь мне он вымолит! – утешал ее Нарицунэ, но кормилица, не стыдясь людей, плакала и ломала руки.

      А меж тем из усадьбы Тайра непрерывно слали гонцов, требуя скорейшего прибытия Нарицунэ.

      – Делать нечего, поедем! – сказал сайсё. – Посмотрим, может, и обойдется!

      И они отправились вместе, в одной карете.

      Долгие годы, со времен Хогэн и Хэйдзи и вплоть до нынешних дней, отпрыски рода Тайра знали лишь веселье и радость и не ведали ни страданий, ни скорби. Только этому сайсё, по милости неразумного зятя, теперь впервые пришлось