Там, на той стороне. Стэнли Дж. Гриммс

заходил по комнате. Похоже, он действительно взволнован. Хватал все, что попадалось под руку, разглядывал у самого лица, а затем ставил обратно. Настольную лампу, зажигалку, стопку белоснежно чистых листов.

      – Все бывает в жизни, – проговорил он, изучая фотографию в рамке. – Я как-то по пьяни проснулся в доме у одной актрисы. Хорошенькая до ужаса. И вот я в ее постели совершенно голый. И думаю: «Эй, Микки, тебе опять повезло». Но потом заходит ее муж. Я так испугался, что прикинулся глухонемым. Замычал, что есть силы и главное, делаю какие-то знаки пальцами, а сам думаю, что я творю? Но и остановиться не могу. Парень сначала стоял в замешательстве, потом подал мне брюки и проводил до двери. Еще бы чуть-чуть и я остался на чай.

      – Алло! – проговорила Саша. На том конце послышалось шипение. Мужчина умолк, прижимаясь к спине Саши.

      – Что ты делаешь? – спросила она шепотом, отталкивая от себя выпирающий живот.

      – Пытаюсь быть в гуще событий.

      Шипение сменилось на гудки, и она услышала женский голос:

      – Я вас слушаю.

      – Миссис Грейсон?

      – Вы хотели сказать, мисс Грейсон. Да это я. С кем я сейчас говорю?

      Саша замахала рукой, словно подбирая подходящий ответ.

      – Скажи, что ты из газеты, – подсказал Микки.

      – Журналист бостонской газеты, Клара Милн, хотела бы задать вам пару вопросов. – Микки бесшумно рассмеялся.

      – Это провал, детка.

      – И как называется ваша газета? – спросила женщина.

      Саша посмотрел на Микки в поиске подсказки.

      – Бостонский луч, – ответил он.

      Саша повторила.

      Повисла короткая пауза, а затем женщина ответила:

      – Что-то я не слышала о такой. Вы точно уверены, что не забыли выпить таблетки?

      Саша прикрыла микрофон и прошептала:

      – Она не ведется.

      – Тогда скажи, как есть, – ответил Микки.

      – Мисс Грейсон?

      – Да, это все еще я. Ну так что, вы хорошо подумали?

      – Вы правы, я не из газеты. Черт… мне так стыдно, извините.

      – Я сразу догадалось, милочка. Мне хорошо известен бостонский акцент, а у вас скорее, что-то близкое к центральной части.

      – Чикаго.

      – Знаете, если бы Аль Капоне врал так же плохо, как и вы, вряд ли мы о нем узнали.

      – Женщина говорила спокойно, даже несколько играючи, словно беседа с Сашей приносила ей веселье.

      – Я сделаю вид, – сказала она так, будто улыбалась, – что этого разговора не было и, если вы не ошиблись номером, предлагаю начать все заново.

      – Хорошо.

      – Итак… с кем же я говорю?

      – Саша… Саша Ли.

      – Очень приятно, милочка. Чем могу быть вам полезна?

      – Вам знаком, Натан Кэмпбелл? – отложив все предварительные ласки в сторону, – спросила Саша.

      И снова тишина. Целую минуту, нет, бесконечную минуту, за которую ей удалось дойти до шкафа, где на полке лежала перевернутая рамка. Она с любопытством поддела ее рукой. Это было их совместное фото. Саша целовала Натана в сгоревший от солнца нос, а он морщился от боли.

      Она