Лес. Светлана Тюльбашева

на меня.

      – Ты, может, перестанешь меня пугать? Я дорожу своим психическим здоровьем. Я же говорила: я внушаемая, меня нельзя пугать.

      В лесу потемнело, стало зябко. Что-то, приходившее ночью, вернулось и наблюдало за нами. Я переводила взгляд с одной сосны на другую – никого. На секунду я представила, как между соснами воздух сгустится и превратится в старуху в белом саване с длинными седыми волосами и желтыми ногтями. Как она ухмыляется и смотрит на нас. Я вздрогнула и отогнала от себя этот образ.

      Лика вертела головой. В лесу никого не было, по крайней мере никого, кого можно было бы увидеть. Только ряды рыжих сосен, уходящие в горизонт. И только ощущение чужого недоброго взгляда.

      – Пойдем отсюда, а? Надо дорогу искать.

      – Пойдем, – легко согласилась Лика и поднялась с бревна. – Нам вон в том направлении, через полчаса выйдем к дороге. Вообще через десять минут выйдем, полчаса я на всякий случай закладываю. Поедем в гостиницу, помоемся, поедим. Я буду грибной суп. Сразу две тарелки.

      Мы пошли дальше между рядами сосен, стараясь идти прямо. Лика хоть и хорохорилась и делала вид, что ничего не боится, но стала держаться ко мне поближе, шла всего в паре метров от меня, иногда оборачиваясь – то ли посмотреть, как там я, то ли убедиться, что за нами никто не идет.

      – А на что она деньги тратит?

      – Кто?

      – Та женщина, про которую ты рассказывала. С курсами выживания.

      – Ты о чем?

      – Ну, она на что-то должна деньги тратить, которые зарабатывает на курсах. А она в лесу живет, еду сама добывает, одежду тоже сама делает. У нее же каменный век. Зачем ей деньги?

      – Про это в статье не было написано.

      – Может, врет она все? Не живет она в лесу, она живет где-нибудь в Лос-Анджелесе, ездит на «бентли», шкуры покупает на барахолках. Раз в год выезжает в лес и курсы проводит, деньги гребет, такой вот бизнес.

      – Может.

      – Может, поэтому огонь разжечь не получилось? Потому что все наврали в статье?

      – Может.

      – Может, и нам таким заняться, как выберемся? Отец даст денег, не вопрос, давно мне предлагает заняться каким-нибудь бизнесом.

      – Может.

      На идею выйти на грунтовку мы уже забили, она была короткой и тупиковой, ее можно было пройти, не заметив, возможно, это уже произошло предыдущей ночью. Теперь мы пытались двигаться на восток к трассе «Кола», пересекающей всю Карелию. Мимо трассы ночью мы пройти точно не могли, а значит, если идти на восток, она должна появиться. Но она все не появлялась. Солнце начало садиться. Найти воду в тот день так и не удалось. Я снова и снова думала, не попробовать ли пожевать влажный мох, отказывалась от этой идеи (не хватало еще отравиться) и думала об этом снова.

      7

      На закате мы соорудили что-то вроде шалаша: положили длинную палку одним концом в расщелину осины, другим на землю и с двух сторон прислонили к ней палки покороче, а затем положили поверх траву и мох. Лика предположила, что спать в такой конструкции должно быть теплее, и может, это самовнушение,