Лес. Светлана Тюльбашева

мужик, ехавший за нами, просигналил и заорал матом. Лика, не обращая на него внимания, съехала на обочину.

      – Дай попробовать.

      – Не дам, – испугалась я. – Очень вкусно, сама все съем. Давай дальше ехать, скоро темнеть начнет, ты же боишься водить в темноте.

      Лика вырвала у меня из рук банку, набрала полную ложку ягод и засунула в рот. Задумчиво пожевала. Открыла окно, высунулась и выплюнула ягоды.

      – Это не морошка, – сказала она, – это какая-то водянистая горькая дрянь. К морошке это не имеет никакого отношения. Стыдно должно быть такое продавать. Было бы время, вернулись бы к этой продавщице и заставили бы вернуть деньги, но уже темнеет, черт с ней. Ладно, поехали дальше.

      После этого эпизода Лика сдвинулась на морошке. До этого мы проезжали за день около трехсот километров, не торопясь, останавливаясь во всех красивых местах. После истории с морошкой мы чаще стояли, чем ехали.

      – Этот лес очень похож на лес, в котором может быть морошка, – говорила Лика, мы останавливались на обочине и шли искать морошку в кустах, которые ни на первый, ни на второй взгляд ничем не отличались от предыдущих сотен кустов, которые мы проверили за сегодня, и морошки в них не было.

      – Понимаешь, – говорила Лика, – морошка – это самая вкусная северная ягода. Это северная клубника, северный арбуз, северная черешня. Обидно, что мы уже неделю в Карелии и так и не поели нормальной морошки, зато съели какую-то водянистую дрянь, и ты теперь навсегда запомнишь морошку такой вот гадостью. Мы должны найти нормальную.

      – Слушай, – отвечала я, – может, не сезон. Ну посмотри, она нигде не продается, кроме того ларька, в котором мы купили последнюю банку. Продают чернику, бруснику, грибы, морошку не продают, а раз ее не продают, видимо, она либо закончилась, либо еще не началась, и мы ее не найдем. Зато, если продолжим шариться по кустам, найдем медведя или кабана. Я не хочу, чтобы нас из-за морошки задрал медведь, скажу честно – морошка не то, ради чего я готова умереть.

      – Вот! – отвечала Лика. – Ты так говоришь, потому что ее не пробовала. Если бы ты ее попробовала, ты бы поняла: морошка, возможно, единственная ягода, ради которой можно и умереть.

      3

      Поиски морошки начались 20 июля. Спустя четыре дня мы выехали с пустой гостиничной стоянки на трассу, позавтракали в придорожном кафе «Калевала» (я съела яичницу и бутерброд, а Лика – йогурт и стакан черники), погуляли по Петрозаводску и ехали на север, когда Лика сказала:

      – В этом лесу точно должна быть морошка.

      Я искать морошку не хотела, но очень хотела остановиться, я была за рулем весь чертов день и порядком устала. Идея размяться и поесть черники (в лесах ее была просто тьма) была неплохой.

      – Давай. Я поеду помедленнее, посмотрим, где можно свернуть в лес.

      Через пару километров мы увидели грунтовку, я съехала на нее. Грунтовка была однополосной и без обочины, я ехала минут пятнадцать, ожидая какого-нибудь кармана, затем дорога закончилась совсем, уперевшись в лес. Там мы остановились.

      Лика пересела на заднее сиденье и начала