Эхо старых книг. Барбара Дэвис

рукопись потерялась, а потом кто-то ее случайно обнаружил и переплел некоторое время спустя. Или, что более вероятно, это была работа начинающего автора, который не смог найти издателя. Однако эти версии не объясняли отсутствие имени писателя.

      Что тогда остается?

      Эшлин почти исключила оплошность со стороны переплетчика. Такое, конечно, случается, и все же маловероятно, чтобы переплетчик, способный создать такую красивую книгу, оказался столь невнимательным, что упустил имена автора и издателя, а также страницу об авторских правах. И о многом говорил сам текст, сочащийся презрением: к отцу Белль, к Тедди, а порой и к самой Белль. Но ничего такого, что могло бы выдать имена прототипов. Эта чрезмерная осторожность выглядела намеренной.

      Вчера вечером она записала два имени: Кеннет Грэм, который помог ей найти покупателя на довольно хороший экземпляр «Викария Уэйкфилда», обнаруженный ею на распродаже поместья в прошлом году, и Мейсон Девани, владелец букинистической лавки в Бостоне, который иногда писал статьи о литературных расследованиях.

      Эшлин взглянула на часы. Звонить слишком рано. Пожалуй, она поработает до открытия магазина и отложит звонки на обеденное время – тогда больше шансов застать людей у телефонов.

      Она надела пару белых хлопчатобумажных перчаток, готовясь к тщательному осмотру «Потайной лестницы», когда услышала звонок в магазине. Простонав, Эшлин сняла перчатки и побежала взять трубку. Фрэнк был непреклонен в том, чтобы его не беспокоили во время работы над переплетами, но у него были сотрудники, которые присматривали за магазином, пока он трудился в мастерской. А Эшлин – пока, по крайней мере – одна.

      – Доброе утро. Магазин «Невероятная история», – ответила она, добавив в голос капельку утреннего оптимизма.

      – Мне сказали, ты звонила.

      – Кевин?

      – К твоим услугам.

      – Я думала, вы с Грегом на Багамах.

      – Были. Но вместе с нами туда явился и тропический шторм «Исидор», поэтому мы удрали, пока еще летали самолеты. Да и не жалеем. Там дикая жара, и мы оба покраснели, как омары в кипятке. Короче, я вернулся и звоню, хотя и не потому, что ты меня об этом просила. Я сейчас был в задней комнате, перебирал коробки, которые пришли за день до нашего отъезда, и нашел кое-что, что может тебя заинтересовать.

      – Что именно? – Эшлин даже не спросила, книга ли это. Разумеется, книга. – Что ты нашел? И во сколько она мне обойдется?

      – Это мне предстоит решить, а тебе – услышать. Пока сообщу только, что ты определенно захочешь прийти.

      – Выкладывай уже, Кевин.

      – Ну и что в этом интересного?

      – Можешь хотя бы намекнуть, о чем речь? Мне взять с собой чековую книжку или сразу дарственную на автомобиль?

      Кевин рассмеялся.

      – Речь не о Библии Гутенберга. Просто говорю, что тебе точно будет любопытно. Я бы принес сам, но я тут один, а значит, тебе придется зайти.

      – Ладно. И все-таки ты жестокий человек. Знаешь ведь, что я не смогу вырваться, пока не закроюсь.

      – Тогда