Правда и другая ложь. Саша Аранго

в сорока километрах от дома. Они с Пончо уже бывали здесь несколько раз. Генри остановил машину на небольшой тенистой полянке. Где-то поблизости между папоротниками шумел водопад. Пахло свежей смолой, солнечный свет, проникая сквозь ветви, отражался от листьев миллионами ярких бликов.

      Из кармана куртки Генри извлек телефон и вставил в него аккумулятор. Он никогда не звонил Бетти дважды из одного и того же места. Это была мера предосторожности, усвоенная за годы прогулок по безлюдной глуши. Он набрал код и стал ждать. Собственно, для всех этих ухищрений не существовало никаких причин – телефон был предоплачен. Карточку можно было купить на любой заправке – практично, дешево, анонимно. Генри любил быть инкогнито.

      Бетти ответила сразу, после первого же гудка. Голос ее звучал приглушенно – она курила.

      – Ты все ей сказал?

      – Я расскажу тебе об этом сегодня вечером. Ты в издательстве?

      – Нет, я сегодня дома. Как она отреагировала?

      Генри выдержал многозначительную театральную паузу. Такие паузы отлично срабатывают при телефонных разговорах, тогда как при личном контакте безотказно действует загадочная улыбка. Способ весьма действующий.

      – Марта повела себя на удивление мужественно.

      Он услышал металлический щелчок зажигалки и представил себе, как Бетти затягивается ментоловым дымом.

      – Мореани меня уволит, если узнает.

      – От Марты он ничего не узнает.

      – Ты уверен?

      – На сто процентов.

      – Но она, должно быть, сильно на меня злится, да?

      – Конечно, злится. Боишься за работу, Бетти?

      – Я? Ни капельки, но мне просто будет очень неприятно. Если честно, мне немного стыдно.

      – Почему тебе стало стыдно только теперь?

      Бетти сделала глубокую затяжку. Генри явственно представил себе раскаленный кончик сигареты.

      – Что это значит, Генри? Ты думаешь, мне все равно?

      – До сих пор тебе было все равно.

      – Мне никогда не было все равно. Ты снова становишься бесчувственным, как лед. Не стоит все взваливать на меня. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но прошу, не надо винить во всем только меня.

      – Все очень просто – это правда.

      – Конечно, конечно, все очень просто. Я не могу себе вообразить, что думаешь ты.

      «Пусть лучше будет так», – подумал Генри. Пес уловил какой-то запах и, петляя, бросился прочь по росистому лугу.

      – Уж не думаешь ли ты, что я преднамеренно забеременела от тебя, Генри? Говори честно.

      – Я всегда честен с тобой, дорогая. Всегда.

      Эта мысль до сих пор не приходила ему в голову. Но теперь, когда Бетти высказала ее вслух, он подумал, что это вполне возможно. Бетти было почти тридцать пять, она долго ждала, но Генри ничего ей не предлагал, а теперь он стоит перед свершившимся фактом.

      – Давай заканчивать, Бетти.

      – Что ты имеешь в виду?

      – У меня заканчивается