Летающая голова. Гай Себеус

устоять было невозможно! Боясь выпустить из поля зрения хотя бы одну из плясуний, они, как в забытьи, отводили своих соседей локтями. И вскоре среди толпы вспыхнула потасовка. Что ещё более прибавило страсти напряжённому зрелищу.

      Пирит с уходом Коры немного расслабился. Он предчувствовал, что при появлении пламени она обязательно заговорит с ним на тему, которой ему хотелось избежать. Но необходимость регулярных омовений избавила его от притязаний химеры, становящихся всё более настойчивыми.

      Пирит наслаждался танцем. Хотя никому на свете не признался бы в том, что сейчас невольно вспоминал свою мачеху. Как та плясала! Наверное, за пляску отец и влюбился в неё! Пирит был уверен, что Петрус, сидящий на одном из почётных мест за его плечом, тоже сейчас вспоминал о матери.

      И вот одна из девушек на миг замерла в страстном прыжке, а под ней вспыхнул огонь! Вот вторая! И третья вслед за ними! Зрители взорвались воплями! Праздник – состоялся!

      Тан-Таган по-прежнему Город огня!

      Тан-Таган жив! Да здравствует Тан-Таган!

      Теперь три гибкие плясуньи вытанцовывали меж тремя кострами.

      Чиста и Огневица были довольны: их выучка не подвела, все три претендентки оказались достойны места светицы!

      Тем сложнее будет выбрать одну. Разве что, Боги укажут…

      Костры угасали, и теперь девушки, встав на угли босыми ногами, должны были зачерпнуть ладонями огня, как воды, чтобы перенести его в пустующий походный светильник, установленный на груди теперь уже бывшей, мёртвой светицы, виновной в том, что светильник опустел.

      Чиста замерла. Но не от волнения. Она обратила внимание на Петруса, второго архонта, с напряжением наблюдающего за этим ритуалом.

      Дальше произошло странное. Пока всё внимание было приковано к светицам, несущим в ладонях огонь, второй архонт подошёл к тлеющим углям и тоже «зачерпнул» огня. На что он рассчитывал, непонятно, огонь был настоящий. Обожжённый, он тут же отпрыгнул с невольным вскриком. А Огневица покинув светиц, бросилась ему на помощь: сбивала искры с одежды, пыталась сквозь прорези в маске рассмотреть ожоги.

      Это было уж совсем неуместно. Что отметила для себя и вернувшаяся Кора.

      4

      Петрус, несмотря на статус архонта, редко появлялся на людях. Ему не интересны были реальные живые люди, он предпочитал вращаться в мирах, невидимых обычным зрением.

      Вот и сейчас он искренне восхищался способностью светиц не испытывать боли. Именно над этим он сам сейчас работал. Именно с этим связаны были его мечты и надежды.

      Стараясь всячески показать, что с ним не произошло ничего особенного, он подошёл к Пириту, оперся на его кресло, не обращая внимания на недовольство Коры. Более того, преподнёс в подарок брату клетку с прелестной игривой лаской. А когда приручённый зверёк к удовольствию Пирита уселся на его плече, притворно вздохнув, изрёк.

      – Ну, вот, клетка освободилась!

      Кора