Креветочке. Павел Викторович Невзоров

программа на компьютере, которая до этого работала исправно.

      Затем эта её способность приняла угрожающие масштабы: сколы на дверях, разбитые кружки. Было бы классно сказать, что мы ссорились до битой посуды, но нет, разбитой кружкой у нас мог ознаменоваться обычный вторник. Обычно женщина приносит в дом уют, но твоя мама пришла в мой дом как вестник апокалипсиса. За ней тянулся шлейф из сломанной техники и перегоревших лампочек.

      Она, разумеется, утверждает, что этот дом её ненавидит, но мне видится, что дело всё-таки в месте прикрепления ее рук к телу.

      Апогеем этой истории стало то, что она внезапно захотела шиншиллу. И теперь это пушистое животное живёт в нашей маленькой спальне и занимается постепенным демонтажем мебели вместо твоей мамы. И надо признать, она с этим неплохо справляется.

      Нет, в этом есть доля и моей вины, разумеется. Никто не тянул меня за язык, когда во время свадебной клятвы я пообещал твоей маме завести шиншиллу, но знал бы я с самого начала, во что превратится мебель в той спальне… я всё равно бы завёл шиншиллу. Уж слишком я прикипел к ней душой.

      И к маме к твоей тоже, кстати.

      Во всём, что она делает, есть очаровательный шарм невинности, даже если это касается демонтажа нашей квартиры. Не только в этом, конечно. В том, как она смотрит на меня, в том, как с готовностью берёт на себя часть домашней работы, когда я устал, в том, как пытается в тысячный раз приготовить блины, которые не будут царапать пищевод.

      Если серьёзно, я не могу назвать ни одной причины, почему я выбрал твою маму. Я не устану шутить, что она меня приворожила всем своим ковеном, но думаю, что есть нечто большее в наших отношениях, чем их чёрная магия.

      Похоже, это называется любовью.

      Любовь бывает разной, креветочка. Я в этом разбираюсь – у меня в жизни любви было достаточно много. Для кого-то, наверное, даже слишком много, но папа у тебя влюбчивый, что сказать.

      Сейчас мы с твоей мамой любим тебя любовью родителей. Твои фотографии стоят у нас в прихожей, а я иногда прошу твою маму включить запись твоего сердцебиения, которое меня безумно успокаивает. Когда-нибудь ты сама будешь родителем и поймёшь, насколько всепоглощающее это чувство, состоящее из смеси страха, осознания ответственности и беспросветного безотчётного восторга от простого факта, что ты у нас есть. Про это я тебе уже рассказывал раньше.

      Эта любовь настолько сильная, что твоя мама отселила меня в гостиную на диван, когда я заболел. А я просто воспринял это как должное, ведь твоей маме сейчас болеть нельзя. И я пишу эти строки, сидя на пуфике, пересматривая "Лигу справедливости" Зака Снайдера.

      Существует любовь детей к родителям, про это мне известно чуть больше.

      Это диаметрально противоположная разновидность любви. Эгоистичная, самовлюблённая и постоянно разбивающая сердце тому, кого любят. Через это проходят все. Как я уже ранее говорил – никто не разбивает нам сердце так, как наши дети.

      Я был отвратительным ребёнком, а подросток из меня был ещё хуже.