Маша. Галина Шульгина

навесом из металлопрофиля стояли две дорогие машины. Вдали находилась беседка, вся увитая зеленой листвой и по кругу засаженная цветами разных сортов. Представляя, какая там царит красота, когда летом цветы распускаются, и источают насыщенную композицию смешанных ароматов. Будь у меня такая беседка, я бы с нее не вылезала, засев, пока солнце не сядет, с интересной книгой в руках. К входной двери дома вели широкие ступени, обрамленные с двух сторон аркой. По бокам от нее стояли две большие клумбы, в каждой были посажены кусты плетистой розы, которые вились по арке вверх. Сама же арка тоже была покрыта прозрачным поликарбонатом.

      Их дом был большим и двухэтажным, сложенным из белого кирпича, и создающим впечатление сказочного замка, увитого розами. Мои глаза впитывали всю эту красоту. Я любила все прекрасное и старалась всегда отобразить это в своих стихах.

      Из дома вышел отец Ромы и Максима, и тоже с искренней теплотой в голосе поздоровался со мной. И даже сделал комплимент, от которого я зарделась.

      Но в семью так радушно меня приняли только Рома и отец братьев – Андрей Михайлович. Мама Максима, то есть Лёши – Светлана Евгеньевна, отнеслась ко мне с таким презрением, что хотелось провалиться сквозь землю от ее взгляда.

      В отличии от большинства женщин, мама братьев была достаточно высокой, но не выше мужчин ее семьи. У нее были короткие черные, как смоль, волосы, зачесанные назад, и при этом открывающие правильные черты лица. Тонкая талия, полные губы и синие холодные глаза.

      Рома очень сильно был похож на мать чертами лица, разрезом глаз и темной шевелюрой. У Андрея Михайловича тоже были темные волосы. От отца Рома унаследовал только губы, которые были большими и тонкими, что немного портило его внешность, из красавца превращая просто в симпатичного парня.

      Максим же на родителей совсем не походил. Он был выше отца и брата на полголовы, имел карий цвет глаз и такие красиво и четко очерченные губы, которых в семье не было ни у кого. И при этом был блондином, что вообще создавало впечатление, что он не принадлежит этому роду, где все остальные друг на друга так похожи. И именно он был любимчиком у матери, если судить по тому обожанию, с которым Светлана Евгеньевна смотрела на своего младшего сынка.

      Внутри дом вызывал еще больший восторг. В нем было много дорогих ковров, кожаной мебели и других предметов роскоши. Огромный зал украшала люстра огромного размера, приковывая к себе взгляд, когда лучи солнца из больших окон попадали на стеклянные ромбики, создавая на них немыслимую, по красоте, игру цветовых гамм.

      – Прошу вас, проходите, – ледяным тоном проговорила Светлана Евгеньевна и жестом руки показала направление, куда нам всем нужно идти. При этом бросив критичный взгляд на меня и мою одежду, презрительно скривив губы. Сама же она выглядела элегантно в белом платье до колен без рукавов, опоясанным красным кожаным тонким ремешком. На ногах были лакированные туфли, такого же цвета, что и ремешок. Весь ее вид выдавал в ней представителя элиты: осанка, плавные движения рук, речь. Этому невозможно научиться. Это врожденное. Переданное с молоком матери.

      Ее