Анекдоты, рассказы, повести. Владимир Кучин

манжетах с бирюзовыми запонками, вступил в разговор: «Коллеги, я хочу писать больше правды, но меня душит своими придирками редактор, ему нужен тираж, и мне приходиться показывать людей хуже, чем они есть на самом деле». «Хуже, это странно», отметил грустный Вилли, «Я стараюсь героев делать лучше тех людей, которых знаю. Да плохо получается». В спор вмешался проснувшийся завсегдатай, местный газетчик Ярошик: «Я писал, пишу, и буду писать только правду! Дайте мне любую правду, и я её немедленно напишу!» «Знаем, знаем», сказали мы хором, «отдыхай Ярошик, мы тебя разбудим». Прошло полчаса, на трамвае приехали скромные веселые журналисты Илюша и Женя, хозяин пересадил нашу мужскую компанию за массивный приземистый стол, и мы продолжили разговор о правде, запивая свои монологи и диалоги молодым светлым пивом и заедая хрустящими рогаликами с тмином и поджаренными на решетке колбасками. Я многое узнал о правде в тот вечер и ту ночь, и предлагаю читателю небольшую повесть, созданную по рецептам, услышанным мною на Виноградах.

      И главный из этих рецептов: «писать нужно всегда только правду».

      Предисловие

      Напротив меня на изящном венском стуле сидел довольно неприметный, но очевидно физически крепкий мужчина лет шестидесяти пяти. Его сегодняшнее имя Александр П…ч, но в моем повествовании он будет проходить под именем, которое Александр получил при рождении – Эжен. Эжен более тридцати лет прослужил в подразделениях американской морской пехоты и различных специальных служб, оставаясь от первого до последнего дня агентом советской, а затем и российской разведок. Моя публикация об его приключениях связана с тем, что с ряда эпизодов его обычной и боевой биографии снят режим секретности, и Эжен, после некоторых колебаний, согласился надиктовать мне эти невыдуманные истории. Свои монологи Эжен диктовал вне всякой хронологии, а так, как они ему вспоминались. Я это частично поправил. В беседах со мной Эжен вынужден был говорить на русском языке, а его он знает значительно хуже нескольких других языков, которыми он владеет в совершенстве или хорошо. Русскую речь Эжен впервые услышал в начале 70-х годов от своего сослуживца – американца с польскими корнями. За пределами России Эжен на русском никогда и ни с кем не говорил, и приступил к его освоению в начале 2001 года. Я, в свою очередь, не знаю ни одного языка, которыми владеет Эжен, кроме русского. Невольно между мной и Эженом создался небольшой языковой барьер. Иногда он не мог что-то объяснить мне, иногда не понимал нюансы моих наводящих вопросов. Итоговый вариант своих монологов, который я предоставил Эжену для прочтения, он одобрил словами «хорошо, хорошо», но никаких исправлений не внес. Текст, прочитанный и формально одобренный Эженом, я вам и предлагаю.

      Питтсбург, штат Пенсильвания. Расконсервация

      Как вы знаете, Володя, то, что я советский агент под прикрытием, я узнал довольно неожиданно и в юном возрасте – в пятнадцать лет. Обстоятельства моей «заброски» я расскажу несколько позднее, а начну я с начала моей работы именно как агента – агента под прикрытием.