Большой. Зеленый… Новый год. Татьяна Новикова

и, если уж говорить начистоту, она до последнего верила, что Серп одумается. Признает свои ошибки. Поймет, как много боли причинил семье. Извинится.

      Должен же в него хоть кто-то верить?

      Впрочем, каждое новое письмо уничтожало толику её надежды.

      Платон, лишившись орочьей магии, совсем замкнулся. Запертый в семейном особняке (сугубо его выбор, никто не заставлял возвращаться в дом детства!), он отдалился от семьи окончательно. Агата готовила ему еженедельно, присылала по целому холодильнику еды, подкладывала милые записочки. Порывалась позвонить или договориться о встрече, но Макаров запретил.

      – Отстань ты от парня, – хмыкал Илья. – Он, может быть, медитирует там целыми днями и постигает дзен? Поверь, ему мамка с нравоучениями сейчас меньше всего нужна.

      – Я не собираюсь его ничему учить! – спорила Агата.

      – Ну, конечно. Ты даже в письмах своих постоянно пишешь «лечись, надо выздоравливать», «не перетруждайся, тебе вредны чрезмерные физические нагрузки», «позвони братьям, они волнуются». Ты думаешь, парень не в курсе, что ему нужно? Он ученый, уж разберется, как выжить. Агат, не морщись. Платон сам просил тебя дать ему время и не вмешиваться.

      – Знаешь, легко говорить. Были бы у тебя свои дети – ты бы меня понял, – отбрила Агата и тут же пожалела о своих словах.

      За что она винит Илью? За то, что потратил годы на работу и чувства к ней, потому и не завел семью?

      – Прости! Прости, пожалуйста, – мотнула волосами она и кинулась обнимать своего мужчину. – Я не хотела тебя обидеть.

      Но во взгляде Макарова уже появилось что-то печальное. Он отстранился, глянул на неё, склонив голову набок.

      – Незачем извиняться. Ты права, Агат. Своих детей у меня нет, но… никогда не поздно начать.

      – Что ты имеешь в виду?

      Почему-то почудилось, что он добавит: «Я ухожу от тебя к молодой и красивой, а главное – бездетной; мы наделаем кучу отпрысков, а ты вечно бегай со своими великовозрастными детинами».

      Наверное, в этом даже будет горькая толика правды. Ну какому мужчине понравится вечно быть задвинутым в дальний угол? Они ведь хотят внимания и ласки, а не обсуждать чужих сыновей.

      Но Илья даже сейчас умудрился поставить её в тупик.

      – Ну, допустим, как ты смотришь на то, чтобы через пару лет задуматься о продолжении рода?

      – Кому задуматься? Мне?

      – А кому ещё вынашивать наших общих детей? – фыркнул Макаров, приобняв её за талию.

      – Но я же уже…

      Она хотела сказать «немолода», хоть это и не было правдой. Внутренне Агата всегда любила повторять, что в её возрасте другие орчанки только-только рожают или выходят замуж. Но одно дело – какие-то там другие. А совсем иное – она, уже воспитавшая троих сыновей и умудрившаяся прожить в браке целую вечность.

      Она до недавнего времени вообще думала на себе крест поставить. Всё, хватит, нагулялась, можно и о вечном подумать.

      Если бы не появился Илья – неизвестно, дошли бы её «свидания» с мужчинами до какой-то