Антиджихад. Альберт Байкалов

взгляд на Кривого, – готовь хороший нож. Мне кажется, жить он не хочет, а таким голова не нужна.

      – Может, просто электролит в уши закапаем? – неожиданно предложил Дыба. – А то тут и так жара.

      – А как он будет мои вопросы слышать, ты не подумал? – зло прошипел чеченец. – Да и мозги у него почти сразу расплавятся. А мне задушевный разговор надо.

      Через пять минут несчастный студент сипел, хватая широко открытым ртом воздух. Брови, ресницы у него обгорели. Направивший в лицо парня струю огня Питон от удовольствия даже высунул язык. Периодически отводя паяльную лампу в сторону, голову студента обливали водой из принесенного с собой ведра и задавали нелепые вопросы. Парень нес какую-то околесицу. Снова приступали к экзекуции. Пространство гаража со спертым воздухом заполнил отвратительный запах горелого мяса. Наконец один глаз несчастного лопнул и вытек.

      – Все, – Питон устало вытер со лба пот. И в без того нагревшемся на солнце гараже от работавшей лампы стало совсем невыносимо.

      Майора, которому все это время Дыба держал голову таким образом, чтобы тот видел все происходящее своими глазами, вырвало.

      Когда еще подающему признаки жизни парню Питон хладнокровно перерезал горло, офицер практически находился в полуобморочном состоянии.

      – Сейчас я отдохну и буду говорить с тобой, – вытирая кативший с лица градом пот прихваченным из дома полотенцем, тяжело дыша, проговорил изверг.

      – Я знаю только то, что в Калуге жил человек, – слабеющим голосом заговорил пленник, – который в начале войны командовал подразделением, занимавшимся минированием зданий. Это был единственный доживший до наших дней носитель информации. Фамилия Сабанин… Еще слышал, что он на восьмое марта скончался…

      – Хороший подарок жене, – съязвил Кривой.

      – Точно больше ничего? – нахмурив брови, переспросил Питон.

      – Точно, – одними губами проговорил майор. – И то случайно узнал, когда весь оперативный штаб собирали… Так что зря старались!

      – Дай ему водочки, – обращаясь к Дыбе, распорядился Питон. – Пусть в себя придет. И отвяжите его.

* * *

      К тому моменту, когда Джин вместе с Шаманом приехали в управление, вернувшийся с полигона Родимов уже успел привести себя в порядок. Он принял душ и надел форму.

      В просторном кабинете было прохладно, и после уличной духоты, сутолок в трамвае и метро, «общения» со скинхедами оба почувствовали облегчение.

      Стол генерала с монитором компьютера и старинным письменным прибором стоял перпендикулярно столу для совещаний, который тянулся почти через все помещение. Справа от кресла шефа находилась доска для маркеров. Слева – подставка с несколькими телефонами и селектором, за которой стоял флаг России, прямо над головой располагался герб. Вдоль одной из стен – карты, зашторенные плотным материалом черного цвета. Напротив – четыре огромных окна с зелеными портьерами.

      Чеченцы еще не были в курсе причины их вызова, но, увидев шефа в генеральском мундире, насторожились.

      Сами они были