Переплетение. Антон Александрович Глушков

семья.

      По его телу пробежала дрожь, ему стало холодно, и он не мог пошевелиться.

      « Неучто, – подумал он, – неучто это раздвоение. Нет! Не может быть, я всегда был здоров и не испытывал никаких травм.»

      Но это были лишь попытки утопающего спастись, но безуспешно. В конечном итоге он всё равно тонул.

      От страха перед неизбежностью Ян встал, вероятно, что чувствовать себя увереннее, но это ему не помогало, он начал ходить по кабинету и размышлять, что с ним происходит, и когда это могло появиться. Конечно, он уже давно не принимал жизнь такой, какой её подают на блюдце, он пытался узнать каждый её ингредиент, рецепт, по которому её можно готовить, у каждого этот рецепт свой и свои специи, но диссоциативное расстройство – это уже крайнее положение, в котором человек ещё не разобравшись с одной свой стороной, сталкивается со второй, и это его разрывает.

      Он изложил мысли глубоко проникнув в вопрос жизни и смерти в своём первом сборнике стихов «Райские записки», но это ещё был человек, который пытался увидеть принципиально добро во всём и во всех, но если проникнуться его первыми стихами, то и в них можно обнаружить могущество тёмной стороны. На тот момент он и сам не осознавал, что раскрывал в первом сборнике что-то мрачное. Но уже второй сборник сделал своё дело, выпустил вторую, тёмную сторону его самого, которая предавала его искушению, кормила пустыми надеждами, грела теплом от сгорающей человеческой сущности. Именно с окончанием второго сборника, его личность и претерпела этот раздел.

      Уже привычным телодвижением он вышел из-за стола и направился к своему винному шкафчику. Быстро налив и опрокинув в себя первый стакан, он принялся наливать второй, но из его рук выпал стакан и разбился. Он замер. Ему показалось, что внутри также произошло столкновение с айсбергом, но не фатальное, можно было спастись. По всему телу пошла дрожь, он испытывал это чувство впервые, поэтому не знал, что делать, но пытался держать себя в руках. Ян почувствовал, как изнутри пытается вырваться что-то наружу, и ему даже не хотелось это сдерживать, даже если бы то, что пыталось вырвать разорвало его на кусочки, он бы на это согласился. Наконец, то, что поднималось с самых низин его души, вырвалось наружу. Это был не то крик, не то вопль, казалось, что даже стеклянные дверцы шкафчиков задрожали в комнате, эхо раздалось по всему дому. Это зрелище казалось настолько жутким, что, слушая это, можно было б предположить, что это сюжет какого-то фильма ужасов. Крик прерывался лишь в те моменты, когда уже не хватало воздуха, чтоб выпустить эту волну, вытолкнуть её. Ян рухнул на колени и уже схватился за волосы, как ощутил чей-то взгляд на себе.

      В двери стояла Элли, или его несуществующая в настоящей жизни, дочь.

      – Папочка, тебе плохо? – он видел её испуганной.

      – Нет! – крикнул он, и дверь сразу же захлопнулась.

      Он боролся со своей тёмной стороной, которая даже в этот момент подкидывала ему испытания, пыталась остановить его.

      И вот уже дефицит воздуха в лёгких заставил прекратить его кричать, затем