Не сердите ведьму, маги!. Анна Алора

преобразилось. Оно зазеленело, обзавелось побегами и… хмуро смотрело на меня.

      – М-мамочки… – я попятилась. Кактус же открыл неожиданно довольно зубастый рот и пискнул.

      Я икнула.

      – Т-ты что, и разговаривать умеешь? – сказала я очевидную глупость. Растение покачало побегами. Не умеет, значит. Вот и хорошо. Не хватало еще, чтобы он разговаривал. Но…но ведь он явно живой, кактус. Значит, нужно его как-то назвать. Я посмотрела в ясные, чистого зеленого цвета глаза растения и задумалась. А вот он кто, мальчик или девочка?

      И тут дверь в мою комнату тихонько заскрипела и на пороге опять появилась тетушка. Она ахнула, прижала руки к груди и прошептала побелевшими губами:

      – Фенечка проснулась…

      Я прикусила губу и уставилась на нее:

      – Тетушка, это я, Ани. Какая Фенечка, ты чего?  Тетушке было уже немало лет, но до сих пор она имен не путала. Наверное, я все-таки ее вчера вечером напугала.

      Но тетушка только тяжело вздохнула и махнула рукой:

      – А я уж думала, я надеялась, что этого никогда не случится, – добавила она. Я же нахмурилась и непонимающе на нее посмотрела:

      – Тетушка, ты… ты что, ты про кактус, что ли? – вдруг озарило меня.

      – Да я про дар, Ани. Проснулся у тебя ведьминский дар. Магия жизни. Теперь тебе нужно к сэру Густаву идти. А потом уж и в Академию поедешь, – и на глазах ее появились слезы.

      – А кактус… Ее так зовут, Ани. Фенечка, – и она еще раз вздохнула, прижав натруженные руки к груди. Я нахмурилась и опять помянула недобрым словом  Вида Колева. Это ведь все он, гад. Довел девушку до стресса, а стресс и спровоцировал раскрытие дара.

      – Ну, тетушка, – неуверенно сказала я. – Может, все и обойдется. Разве обязательно мне в Академию ехать?

      – Как же вы тут, без меня-то? – я прикусила губу, а тетушка слабо улыбнулась и вздохнула:

      – Проживем как-нибудь, Ани, – и коснулась моих волос вмиг задрожавшей рукой.

      А я посмотрела на нее, на бодро машущую отростками Фенечку и тяжело вздохнула. Фенечка, значит.

      – Ложись, Аничка, – тетушка погладила меня по голове, – До утра еще время есть. Там уж ратуша откроется и пойдешь к мэру.

      Я прижалась к ней и покосилась на кактус. К мэру идти придется, тут и разговора нет. А вот заснуть я не смогла. Лежала и смотрела в потолок. Магия! Во мне проснулась магия…

      И что-то вот мне совсем не радостно. Я посмотрела на Фенечку, которая бодро шевелила отростками, явно радуясь своему пробуждению.

      – Хорошо тебе, – прошептала я. – Стоишь тут на подоконнике и в ус не дуешь. И ехать тебе никуда не придется.

      Кактус даже рот приоткрыл от возмущения и поднял отростки вверх, укоризненно посмотрев на меня.

      Ой-й…

      Она же все понимает! И как я могла только забыть, ведь мама же об этом говорила. Давно, правда…

      Фенечка же была бабкиным фамильяром. А раз магия жизни и во мне проснулась, то, значит, теперь она мой фамильяр.

      Правда, я совсем не представляю, что с ней делать. Всегда считала, что на самом деле фамильяры это