Mo Сuishle. 2024. Мария Анн

теплится любовь.

      Прозаик без поэта замерзает.

      Не надо быть к мечтам жестокими.

      Боль?

      Я раба твоя,

      Мечтаю быть рабой твоей любимой,

      ревностно пленённой.

      Лиши меня свободы!

      Я буду упиваться неволею,

      Как лучшею счастливою из доль.

      И не давай покоя мне!

      В цепях твоих я заключённая

      Сладчайшую испытываю боль.

      Сокровище

      Горжусь тобой, и не было ни дня,

      Когда бы я роптала на судьбу

      За то, жизнь свою с тобой связала,

      Что разделять её с тобой могу.

      Ты рядом, и душа моя спокойна,

      Сияет как небесная заря.

      Ей радостно, и сладко и томно,

      Она торопится взглянуть в твои глаза.

      Чтобы узреть сокровище своих мечтаний,

      Послушать плеск любви своей,

      И затаить от радости дыханье,

      И подвиг бескорыстный совершить.

      Твоя улыбка – лучшая награда,

      Она моя заветная мечта,

      Моя отдушина, моё большое благо,

      Я жажду, жду её всегда.

      И здесь земля является священной

      Лишь потому, что ты по ней ступаешь.

      И именно тобой она благословенна,

      И именно собой её ты украшаешь.

      Я – огонь

      Вчерашний день – история,

      а завтрашний – загадка.

      Сегодня я носитель —

      таинственный, счастливый

      обладатель любви.

      А завтра – щепка в море,

      печальный, нищий,

      еле стоящий на ногах,

      не имеющий надежды*

      на свет в конце тоннеля.

      И только ли море

      необыкновенно персидско-

      синего цвета во сне,

      только ли дождь среди зимы

       говорят мне: любит, ждёт,

      желает, ценит.

      И напрасного нет ни в чём,

      тем более в деле любви

      и её проявлении.

      Это сильнее тощей

      внешней оболочки.

      Быть собой.

      Быть кем являешься.

      Я – огонь, я дышу тобой.

      *без твоего одобрения

      Суп с котом

      Рассказать, как любовь умирает?

      Хочется сигарету и, как в кино в баре

      пьют до потери пульса.

      Только всё это в моей голове.

      Поезд сбил, лежу в канаве

      среди мягких и чистых перин и подушек.

      Ссадины? Кровь?

      Нет, проливные дожди из глаз.

      Есть смелые? Перекошенный фейс —

      надстройки у здания вытащены

      и всё остальное, что окружает

      реально вдруг ненавистно,

      дрожат стены, рушится штукатурка.

      С чем соглашался и чему следовал —

      всё в прах готов уничтожить.

      А мозг: «Не будь как правитель,

      требующий превосходства, будь подругой».

      Сердце? У меня есть сердце?