Проклятие главы рода. Татьяна Новикова

Роза. – Все руки маслом испачкала, пойду хоть с мылом помою.

      – Ага. – Агата кивнула.

      Пока сестра умывалась, она пасмурно смотрела в окно, за которым текла обычная жизнь. Хотелось застыть на месте, но Агата не позволяла себе. Надо держаться. Хотя бы ради сестры, которая из кожи вон лезет, чтобы её порадовать.

      Затем они побродили по парку. Лишних вопросов Роза не задавала. Иногда она бросала любопытный взгляд в сторону сестры, но в душу не лезла.

      Сказала только:

      – Ты меня можешь не слушать, но я жизнью побита, я тебе так скажу: мужик у тебя шикарный. Ты потом слезы ещё лить будешь, что от него ушла. Серп и детей любит, и с тебя пылинки сдувает. Второго ты такого не найдешь.

      В голосе Розы появилось заметное восхищение.

      – С чего ты взяла? – поморщилась Агата. – Что, на мне крест уже можно поставить?

      – Ну… – она замялась, – ты сама посуди. Двое детей, а у тебя характер сложный. Не каждый орк потянет.

      – Серп тоже не подарок.

      Особенно – сейчас.

      Родовое проклятие (а Агата считала дар именно проклятием) сильно меняет душу. Неспроста предыдущий его обладатель покончил с собой. Тяжкое бремя Серп взвалил на себя. Да его согласия никто и не спрашивал. Дар не дает выбора, он просто находит новую жертву.

      Она внезапно задумалась: а можно ли отказаться от подобной силы? Если Серп добровольно отречется от неё, смогли бы они жить как прежде?

      – Ох, Агатка, – покачала головой Роза. – Твой «не подарок» лучше всех тех подарков, что были у меня. В общем, я тебе в душу не лезу. Не хочешь – не возвращайся. Но Серп… эх, мне бы такого мужа, я бы его не упустила.

      Мысль о том, можно ли избавить Серпа от семейного дара, не покидала её весь остаток прогулки. Если бы Серп вернулся… если бы оттаял, улыбнулся как раньше, весело и беззаботно… если бы прижал Агату к себе и пообещал беречь её вечно…

      Может, у них появился бы шанс?

      Агата вернулась в материнский дом под вечер. С Розой они распрощались у метро. Сестра поехала на ночевку к друзьям, а Агата неохотно добрела до дома, предвкушая тяжелый разговор с Верой Эммануиловной.

      – Мам, мальчики, это я! – крикнула она, разуваясь. – Я печенье принесла из кондитерской!

      Но в ответ – звенящая тишина. Ни детских голосов, ни смеха, ни очередной ссоры. Она на цыпочках прошлась по комнатам. Сыновей нигде не было. Сердце лихорадочно застучало в груди. Что-то случилось? Где все?!

      И тут в двери заворочался ключ.

      «Всё объяснимо, – подумала женщина, успокаивая себя. – Мама повела мальчишек гулять».

      Она вышла в коридор, но мама стояла одна. С перевязанной коробкой из-под тортика в руках.

      – Во, купила нам почаевничать. Свежий, сегодняшний.

      – Мам, а где Злат и Платон? – тихо спросила Агата.

      – А, – Вера Эммануиловна отмахнулась. – Их Серп забрал еще часа два назад. Что ты на меня вылупилась? Он их родной отец, приехал сюда мрачнее тучи. Всё мне объяснил. Конечно, я ему сразу детей отдала. Нечего тебе характер проявлять