Рассказы кстати (цикл). Николай Лесков

ваша, правда.

      – А кто это, молодой человек, ваш главный начальник, при котором так мало значат труды и способности, а все зависит от протекции?

      – Прошу прощения у вашего сиятельства: этот вопрос меня затрудняет.

      – Не стесняйтесь! Мы здесь встретились просто у общей знакомой– милой и доброй дамы и можем говорить откровенно. Кто ваш главный начальник?

      – Вы, ваше сиятельство.

      – Как я!

      – Точно так, ваше сиятельство: я служу в министерстве финансов.

      – Ну, послушайте, – обратился граф по-французски к Марье Степановне, – он совершенно не застенчив.

      Та сделала нетерпеливое движение.

      – Отчего же я вас, Иван Павлович, никогда не видал? – спросил граф.

      – Нет, вы изволили меня видеть, только не заметили. Я во все праздники являюсь и расписываюсь на канцелярском листе раньше многих.

      – Да как же, наконец, ваша фамилия?

      – Я называюсь N—ов.

      – N—ов, – так я произношу?

      – Точно так, ваше сиятельство.

      – Ну, adieu, mon enfant,[8] – обратился граф к даме, – и au revoir, monsieur N – ов.[9]

      Граф и его спутник простились, сели на своих коней и уехали.

      Наблюдавший всю эту любопытную сцену офицер заметил, что Марья Степановна различила разницу посланного ей графом «adieu» от адресованного Ивану Павловичу «au revoir», но нимало этим не смутилась; что касается самого Ивана Павловича, то он при отъезде гостей со двора выстроился у окна и смотрел совсем победителем, а завитки его жестких, как сталь, волос казались еще сильнее наэлектризованными и топорщились кверху.

      «Черт меня знает, на какое я налетел происшествие», – думал офицер и ощущал сильное желание как можно скорее расстаться с графом.

      Глава шестая

      То же самое, в свою очередь, испытывал и Канкрин. И ему, разумеется, не было теперь удовольствия ехать с глазу на глаз вдвоем с малознакомым щегольским офицером, который видел его в смешном положении.

      Как только они выехали за Новую Деревню, на лужайку к Лесному, граф говорит:

      – Ну, вы теперь отсюда куда же?

      Офицер понял, что тот хочет от него отделаться, и сам этому случаю обрадовался.

      – Я, – говорит, – хотел бы заехать к одному товарищу здесь, в Старой Деревне.

      – Что же, и прекрасно, вы не стесняйтесь. А я поеду на Каменный навестить, графа Панина.

      Им дальше было не по дороге.

      Граф остановил коня и крепко, дружески пожал офицеру руку.

      Тот ощутил в этом пожатии целую скромную просьбу и в молчаливом поклоне умел выразить готовность ее исполнить.

      – Спасибо, – отвечал Канкрин, и они расстались.

      Граф, однако, обманул своего молодого друга – он не поехал к Панину, а возвратился домой и прошел к супруге. Графиня Екатерина Захаровна (рожденная Муравьева) в это время принимала у себя какого-то иностранца-пианиста, которого привез ей напоказ частый ее гость, известный в свое время откупщик Жадовский.

      Графиня и Жадовский сидели и слушали артиста, который с величайшим

8

прощайте, мое дитя (франц.).

9

до свидания, господин N – ов (франц.).