Баба Яга не против драконов!. Надежда Михайловна Мунцева

время кочерыжке удавалось вытянуть на тайном источнике. Но потом этот источник вечной молодости иссяк.

      Кто-то, не будем показывать пальцами, начал торговать водицей. А она этого ох, как не любит! И скрылась!

      И как ни скрежетала зубами кочерыжка а Варю найти не могла! Тот случай, когда видит око, да глаз неймет!

      Она то и дело, в надежде, что девушка вернется, прохаживалась мимо её домика.

      И каково же было её удивление, когда она увидела оборванную девицу, молотящую руками и ногами в двери соседнего домика.

      – Выходи! Ванька! Выходи! Поговорить надо!

      То, что дом ей упорно отвечал тишиной, видимо не доходило.

      Что в ней насторожило старую кочерыжку, она и сама не поняла.

      – Милая, кого-то ищешь? – ласково, умела, когда надо спросила она у девушки.

      – А тебе-то что?! – огрызнулась в край разъяренная девица.

      – Ну,…раз помощь тебе не нужна… – усмехнулась старуха, и развернулась.

      Дева тут же передумала:

      – А чем вы поможете?

      – Пойдем, поговорим, может и смогу что.

      Что принесла на хвосте сорока

      Шли дни, Варя продолжала учиться. Иван тоже никуда не спешил. Его Горыныч взял в ученики, и он целыми днями под чутким руководством Змея тренировался правильно кричать:

      – Выходи, Змей! Биться будем!

      Вы же понимаете, как это важно, правильно крикнуть. А то проорешь не то, и выйдут не те. Да, да.

      Как-то выдался на редкость спокойный денек. Накануне случилось развлечься.

      Варюша изучала всякие такие заклинания. А у Ягуси молоко на плите стояло.

      Варюшка только договорила слова до конца, глянь, а молоко шапкой. А как крикнет:

      – Молоко убежало!

      Полчаса гонялись. За молоком. У него ножки вылепились. Еле поймали!

      Но такие казусы случались всё реже и реже. Девушка была очень прилежной ученицей.

      Так вот, выдался на редкость спокойный, уютный денек, Ягуся занималась пирогами, Иван с Варюшкой выполняли поручения. Горыныч ждал приглашения на пироги, и беседовал с Вальсиком и Баюном.

      На подоконник распахнутого окошка села и истошно застрекотала сорока.

      Ягуся вслушалась. Отложила в сторону полотенчико. Насыпала посланница угощения в блюдечко. Когда та склевала, попросила всё повторить, только спокойней.

      После поблагодарила осведомительницу. И села думу думать.

      «Не успокоишься никак, подружка закадычная. Да, так-то оно понятно. Девятьсот годков скоро стукнет. Срок подходит. Значит, вот что удумала…ну, ну…»

      В городе в старенькой, какой-то занюханной квартирке сидела на кухне, поджав ноги, дева – краса. Уж такая краса, такая…Что никому не нужна стала. Совсем вот! Так то и тот же оликрах подумывал, что пора уже менять. Жена помогла. И ему тоже. Сняла с него заботу о том, куда капиталы деть, как умножить. И про дев тоже. Надолго. А может и навсегда. Этого я не знаю, да и не интересно.

      Напротив девы сидела старуха. И наставляла её:

      – Значит так, где он мы по его подарочку выяснили, – у девы чудом осталась подвеска подаренная