Выбор без выхода. Ethan Blackwood

посмотрела на Петра, не понимая, как можно так легко перевернуть реальность. Пётр лишь кивнул, принимая указания.

      – Будет сделано. Мы добавим несколько кадров с прошлых протестов, и всё будет выглядеть так, будто это они.

      Лидия Васильевна повернулась к Алине и мягко улыбнулась:

      – Вы – новое поколение журналистов. Вам предстоит стать частью великого дела. Вы не просто создаёте новости, вы формируете будущее. Не сомневайтесь в том, что мы делаем. Мы защищаем страну.

      Алина кивнула, но сомнения всё же оставались в её глазах.

      Когда Лидия Васильевна ушла, студия вновь погрузилась в работу. Свет софитов был направлен на ведущих, и скоро начнётся выпуск новостей. Ведущие были готовы зачитывать подготовленные сценарии, написанные с такой точностью, чтобы манипулировать общественным мнением и удерживать народ в страхе.

      Алина взглянула на Петра, затем на экраны. Ей было не по себе, но она знала, что выборов у неё нет. Она понимала, что правда – это лишь инструмент, который можно использовать по своему усмотрению, и здесь, в этих стенах, правда принадлежала режиму.

      Вечером, когда новость о «подавлении террористической акции» появилась на экранах всех телеканалов, народ, сидя дома перед телевизорами, принимал эту ложь за чистую монету. Они верили тому, что им говорили. И это было самой страшной победой режима – победой над умами своих граждан.

      Тёмные силы пропаганды, скрытые за экранами телевизоров и страницами газет, каждый день формировали реальность для миллионов.

      Глава 7

      Анну втащили в тёмный коридор тюрьмы, руки за спиной были скованы наручниками. Её лицо было в синяках, губы потрескались от жажды. Каждый шаг отдавался болью в теле, но она шла, сжав зубы, не позволяя себе проявить слабость. Её арест на протестах был стремительным, и уже несколько дней она находилась в этой тюрьме, подвергаясь допросам и издевательствам.

      Охранники молча провели её по узкому коридору, и перед дверью, ведущей в допросную, один из них резко толкнул её вперёд. Анна, едва устояв на ногах, оглянулась, но её взгляд не встретил ничего, кроме холодных и равнодушных лиц охранников.

      Когда дверь открылась, перед ней появилась тускло освещённая комната. За столом сидел подполковник Андрей Валентинович Смирнов, известный своими жестокими методами допроса. На его лице играла холодная улыбка, когда он поднял глаза на Анну.

      – Садись, – спокойно сказал он, указывая на стул напротив. Анна неохотно села, стараясь удержать свои руки в наручниках перед собой.

      Смирнов некоторое время молчал, продолжая смотреть на неё с хищным интересом. Затем он медленно заговорил:

      – Ты знаешь, Анна, мне никогда не нравилось, когда такие, как ты, создают проблемы. Протесты, агитация… Для чего всё это? Ты действительно думаешь, что что-то изменится?

      Анна молчала, её глаза горели решимостью, но за этим пламенем скрывалась усталость. Она знала, что любая её фраза может быть использована против неё.

      Смирнов вздохнул и открыл папку с документами,