лапрфр. wef

тебя было лишь одно развлечение: ты любовался закатом. Я узнал об этом наутро четвертого дня, когда ты сказал:

      – Я очень люблю закат. Пойдем посмотрим, как заходит солнце.

      – Ну, придется подождать.

      – Чего ждать?

      – Чтобы солнце зашло.

      Сначала ты очень удивился, а потом засмеялся над собою и сказал:

      – Мне все кажется, что я у себя дома!

      И в самом деле. Все знают, что, когда в Америке полдень, во Франции солнце уже заходит. И если бы за одну минуту перенестись во Францию, можно было бы полюбоваться закатом. К несчастью, до Франции очень, очень далеко. А на твоей планете тебе довольно было передвинуть стул на несколько шагов. И ты снова и снова смотрел на закатное небо, стоило только захотеть…

      – Однажды я за один день видел заход солнца сорок три раза!

      И немного погодя ты прибавил:

      – Знаешь… когда станет очень грустно, хорошо поглядеть, как заходит солнце…

      – Значит, в тот день, когда ты видел сорок три заката, тебе было очень грустно?

      Но Маленький принц не ответил.

      VII

      На пятый день, опять-таки благодаря барашку, я узнал секрет Маленького принца. Он спросил неожиданно, без предисловий, точно пришел к этому выводу после долгих молчаливых раздумий:

      – Если барашек есть кусты, он и цветы ест?

      – Он есть все, что попадется.

      – Даже такие цветы, у которых шипы?

      – Да, и те, у которых шипы.

      – Тогда зачем шипы?

      Этого я не знал. Я был очень занят: в моторе заел один болт, и я старался его отвернуть. Мне было не по себе, положение становилось серьезным, воды почти не осталось, и я начал бояться, что моя вынужденная посадка плохо кончится.

      – Зачем нужны шипы?

      Задав какой-нибудь вопрос, Маленький принц никогда не отступался, пока не получал ответа. Неподатливый болт выводил меня из терпенья, и я ответил наобум:

      – Шипы ни зачем не нужны, цветы выпускают их просто от злости.

      – Вот как!

      Наступило молчание. Потом он сказал почти сердито:

      – Не верю я тебе! Цветы слабые. И простодушные. И они стараются придать себе храбрости. Они думают – если у них шипы, их все боятся…

      Я не ответил. В ту минуту я говорил себе: «Если этот болт и сейчас не поддастся, я так стукну по нему молотком, что он разлетится вдребезги». Маленький принц снова перебил мои мысли:

      – А ты думаешь, что цветы…

      – Да нет же! Ничего я не думаю! Я ответил тебе первое, что пришло в голову. Ты видишь, я занят серьезным делом.

      Он посмотрел на меня в изумлении:

      – Серьезным делом?!

      Он все смотрел на меня: перепачканный смазочным маслом, с молотком в руках, я наклонился над непонятным предметом, который казался ему таким уродливым.

      – Ты говоришь, как взрослые! – сказал он.

      Мне стало совестно. А он беспощадно прибавил:

      – Все ты путаешь… ничего не понимаешь!

      Да,