Я вернусь!. Виктория Яровая

на родах и сильно переживала за сестру.

      Кристина помнила счастливую улыбку Марины, когда та с нежностью рассматривала миниатюрные пальчики Сони. Помнила наполненные любовью глаза сестры и ее слова:

      – Если со мной что-то случится, позаботься, пожалуйста, о моей доченьке.

      Кто же знал, что этот момент наступит настолько скоро. Треснутое от горькой потери сердце снова наполнилось болью. Почему Марина ушла так рано? Разве она не должна была увидеть, как растет ее дочь? Как Соня пойдет в школу, как будет бунтовать подростком и как станет прекрасной женщиной?

      Разве Кристина сможет заменить Сонечке маму? Как смотреть на малышку, которая сильно напоминает свою маму? Как жить с чувством, что от Кристины оторвали половину и кровоточащая рана никак не заживает?

      Слова застряли в горле, и Кристина смогла лишь кивнуть: да, буду видимой мамой. Она вытащила Сонечку из стульчика.

      – Пойдем-ка разбудим бабушку. Суп почти готов.

      С трудом уговорив маму встать, они втроем отправились обедать. Соня, сидя в своем стульчике, с аппетитом копалась в тарелке с супом. За обеденным столом же повисла тягучая тишина. Мама вяло ела суп. Ее ложка то и дело зависала в воздухе, и она замирала, с тоской глядя на два пустых стула. Кристина кинула на них взгляд и быстро отвернулась.

      Слишком живо встала перед ее глазами иная картина. Солнце заливает просторную кухню. За накрытым столом собралась вся семья, пять человек. На лицах улыбки, а в воздухе витает аромат свежей выпечки. Мама испекла торт, ведь сегодня день рождения Кристины и Марины. В ушах раздается басистый задорный смех отца. Он любит пошутить и часто сам смеется над своими изречениями. На лице мамы сдержанная улыбка, а в глазах притаилась ласка.

      Кристина украдкой глянула на маму. Сейчас в родных глазах поселилась тоскливая пустота. Как же тяжело ее видеть!

      Суп они не доели. Убрав со стола тарелки, Кристина достала нарезанный сыр и колбасу, помыла виноград и наполнила вазочку конфетами. Мать поставила на стол откупоренную бутылку виски и две рюмки. Молча наполнила их и сказала:

      – Помянем.

      Кристина никогда не любила крепкий алкоголь, поэтому налила полстакана воды и опрокинула туда содержимое рюмки.

      – Сначала Мариночку, – дрогнувшим голосом предложила мама. – Светлая память, доченька. Ты ушла молодой. Всего несколько месяцев не дожила до двадцати пяти.

      Мать махом опрокинула рюмку и скривилась. Затихла, опустила взгляд на стол, задумчиво обводя пальцем рисунок на клеенке.

      Кристина пригубила из стакана и сморщилась. Прощай, Мариночка! Моя вторая половинка, мое зеркальное отражение, любимая и единственная сестра-близняшка. С тобой ушла живая часть моей души. Тело съежилось и застыло, скованное холодом печали.

      – Теперь отца, – предложила мать и снова налила себе.

      Кристина дернулась и опустила взгляд. Ее разрывали на две части окутавшие чувства: любовь к отцу и гнев от его поступка. Как он мог предать свою семью? Втайне, словно подлый