Повесть о чекисте. Виктор Михайлов

формы мотыля. Надо было поставить новую нащечину взамен сломанной. Нащечину изготовили на заводе, а устанавливала бригада Ляшенко. Хотя бригадир дело знал, ограничителей не поставил. Нагрели нащечину, как положено, до четырехсот градусов, Ляшенко дал команду: «Майна помалу!» Крановщик на мостовом кране не расслышал команду и смайнал гак крана на полную. Нащечина просела ниже своего места и прочно села на шейке вала. Пробовали снять нащечину при помощи болтов с подогревом бензогорелкой – не вышло: болты лопнули. Доставили из котельного цеха гидравлические джеки… Словом, провозились дня три, пока сняли нащечину, но металл на шейке вала задрали. Эта авария надолго задержала ремонт «Белой крепости». Бригада ждала больших неприятностей, но все сошло благополучно. Такой исход дела людей воодушевил, они почувствовали, что у них есть оружие, и они могут бороться. Кто-то и совсем осмелел – на буксирном катере «Форос» забил деревянные чопы в краны продувки цилиндров, это могло вызвать крупную аварию. Но заметил обер-механик, и этим вопросом занялась сигуранца, много дней вела следствие. С тех пор люди стали осторожнее, и, хотя нет у нас на заводе организованного сопротивления, все же борется каждый в одиночку, и все по-разному. Вот только Петелин въелся в печенку. Перед начальством выдрючивается, а с рабочих шкуру дерет…

      – Скажи, Андрей Архипович, что за человек Петелин? – спросил Николай.

      – Ничего об этом… – Полтавский сделал выразительный жест рукой, – не скажу, но если он тебя шибко интересует, посмотри за октябрь прошлого года «Одесскую газету». Оккупанты годовщину справляли, так Петелин у них на банкете от имени русской интеллигенции речь держал…

      – Что за речь? – заинтересовался Николай.

      – Ты прочитай сам, боюсь, мне не поверишь, да и, по правде сказать, подзабыл я…

      – А что Рябошапченко?

      – Иван Александрович между двух огней. Покрывает, как может, нашего брата, но ему приходится ухо держать востро. Опять же Петелин с него требует… Вот, может, с твоим приходом ему полегчает… Ну, бутылка пустая, времени много, пошли по домам! – закончил Полтавский.

      – Следующая бутылка за мной! – пообещал Гефт.

      Совсем стемнело, когда Николай добрался домой, на Дерибасовскую. Теперь он жил здесь в большой проходной, с окнами во двор комнате, служившей раньше прихожей и кухней одновременно.

      В комнате родителей он увидел свояченицу и с досадой подумал: «Прислал ее Берндт, испугался, чертяка!»

      Выждав время, когда Вера Иосифовна ушла варить кофе и они остались одни, Зина сказала:

      – Артур просил передать: «Окорок в коптильне, будет готов дней через пять».

      Вошел отец, услышав сказанное Зинаидой, резко спросил:

      – Это кому же окорок?

      – Начальству. Надо смазать мою колесницу! – с улыбкой ответил Николай.

      – Не нравится мне, сын, твоя колесница! – проворчал Артур Готлибович. – И дорогу ты выбрал грязную. Старым друзьям