И не люби меня. Анастасия Нуштаева

тяжело дышал. Прижимая руки к груди, словно пытаясь нащупать свое сердце, я все не мог его отыскать. Разумеется, только бессердечные могут просто взять и начать душить человека в людном зале казино.

      Поймав свой тревожный пульс – значит, сердце еще при мне – я выдохнул от облегчения, и поднял взгляд. Данил дышал так же часто, как я. Он весь покрылся бардовыми пятнами, что бывало с ним часто. Однако от удушья – никогда.

      Это я сделал.

      О боже, это из-за меня он так судорожно дышит, так крепко стискивает край покерного стола, из-за меня походит лицом на перезрелый томат. Я не мог смотреть в глаза Данила, но и оторваться от них не мог. Он был до смерти напуган. Мною.

      На нас смотрели люди. Нет, не на нас. На меня. Тут слишком многие меня знают и, если это заметили в сторожке… Будь я на десять лет младше, меня бы так выпороли, что я бы еще неделю не мог сидеть. Но сейчас… Что папа придумает сейчас? Если, конечно, он это заметил.

      Но я уже нес наказание. Мне было жутко стыдно. Это не пустые слова. Я себя не узнавал, и я себя боялся. Как это вообще так получилось, что я стал душить Данила? Его слова не так уж меня оскорбили. Хотя… Нет. За такое душить нельзя. Вообще ни за что душить нельзя.

      – Прости, – сказал я.

      Но горло першило, так что вряд ли Данил разобрал это простое слово. Я прокашлялся и повторил:

      – Прости, пожалуйста.

      Данил медленно кивнул. К нему возвращался прежний цвет лица, и люди вокруг переставали на нас пялиться. Будь на моем месте кто угодно другой, он бы уже вылетел из «Эмпирея» обратно в геенну мирскую. А я… Мне это сойдет с рук. Я надеюсь. Но лучше я все-таки не буду сегодня попадаться на глаза папе.

      – Прости, – говорил кто-то. – Прости, прости, пожалуйста, прости…

      – Андрей! – вдруг услышал я.

      Подняв голову, я снова наткнулся на глаза Данила.

      – Что?

      Данил смотрел на меня со страхом. Еще немного с жалостью, но все же по большей части со страхом. Затем он едва слышно произнес:

      – Я тебя не узнаю.

      Я покачал головой. Сначала мелко, едва заметно. Потом все шире и резче.

      – Я не менялся, – сказал я.

      И я искренне в это верил. Этот гнев во мне всегда был. Просто он спал.

      – Ты изменился за последние…

      – Хватит! – воскликнул я.

      Чтобы не видеть больше страх в глазах Данила, и чтобы не показывать ему свой, я резко развернулся и пошел в «передохную». Что там эта Даша делает? Неужели переодеваться так сложно?

      Я влетел в служебный коридор и замер в середине. А потом привалился спиной к холодной стене. Я запрокинул голову и часто задышал. Резкий белый свет доставал меня даже сквозь закрытые веки. Какое-то странное чувство копошилось где-то между моими ребрами и легкими. Оно разрывало изнутри, оно искало выход, будоража пульс, и делая дыхание рваным, словно я только закончил бежать марафон.

      Не помню, как я спустился спиной по стене и сел на пол. Но именно там меня нашла Даша.

      – Андрей! – воскликнула она.

      Я испугался по большей части ее испуга. Распахнул глаза и увидел