Место перемен. Андрей Кивинов

они одним миром мазаны. Тоже, наверно, ворюга, как свои, местные.

      – Плетнев. Антон Романович, – спокойно, уже по привычке повторил майор Фейк.

      – Так вот, имейте в виду, Антон Романович, – старушка достала из кармана раритетный химический карандаш, послюнявила и старательно записала на бумажке фамилию, – я до президента дойду. Кто ваш начальник?

      – Ладно, ладно, – Золотов решил пожалеть пенсионерку, – не надо никаких жалоб. Вот двести рублей.

      Он достал кошелек и выудил оттуда две бумажки.

      – Вы идите, а с коммунальщиками я решу.

      Старушка руку дающего не оттолкнула – ищите дурака отказываться от денег при полнейшем социальном расслоении! – забрала пару сотенных, спрятала и выудила из кармана новые квитанции.

      – У меня еще к «Газпрому» претензии, – воодушевился одуванчик (вот что рубль животворящий делает!).

      Крупнейшая государственная корпорация даже не подозревала в эту минуту, что над ней вознесся суровый меч правосудия.

      Слава не успел защитить обреченный «Газпром», ибо в кабинет ворвался мелкий романтик. Безапелляционно выставил пенсионерку за порог и радостно-возбужденно сообщил:

      – Человек звонил! Голова в адресе чемоданы пакует!

      – Чего? Чья голова? – Оторопел Золотов, утомленный ходоками и ходовками.

      Лось бил копытом, как застоявшаяся в стойле лошадь:

      – Головин! Пузина компаньон. А в отделе никого, на физкультуре все!

      – Где?

      – Начальник наш главный, Физкультурник, приказ отдал – раз в неделю физподготовка, зачеты лично принимает. Вот, все там. Погнали, а?!

      Отъезд в столицу, похоже, опять откладывался.

* * *

      Плетнев покоился на довольно узкой, слегка продавленной тахте социалистического производства, заботливо укрытый клетчатым пледом, и принюхивался к аппетитным запахам, доносящимся из кухни. Упоительно несло тушеной говядиной, суповой зажаркой и чесночком. А в сочетании с пледом и тахтой – совершенно сказочное ощущение.

      – Юра, – чирикнула с кухни жена, – я твой любимый борщ сварила. Иди, пока горячий.

      – Не хочу, потом. Спасибо, Лерочка, – сонно откликнулся Плетнев. Он совсем недавно перекусил блинчиками с грибами – объедение! Не какие-то там сосиски или яичница! – и больше вместить в себя не мог. Хотелось просто дремать под пледом. И чтобы ароматные запахи по-прежнему щекотали ноздри.

      – Я тогда попозже разогрею, ты скажи, когда проголодаешься.

      Тоже что-то новое, прежде неведомое. Глубоко в подкорке крепко засело правило: если с кухни зовут, нужно все бросать и мчаться к столу, а то потом останешься голодным. А оказалось, что можно и не мчаться.

      Доктор, убедившись, что ее сытый подопечный посапывает в подушку, как залегший на зимовку еж, достала мобильник.

      – Саша, это я, – тоном опытного интригана прошептала она, – ты можешь на «Киевскую» подъехать? Да, сейчас. Пожалуйста. Там сквер есть. Давай через двадцать минут. Хорошо, хорошо…

      Убрала телефон, выключила