Осталось одно воскресенье. Элла Чудовская

Мне всегда были интересны наши корни. Понять, что это за люди, как так вышло. Отец-то не очень хорошим человеком был. Думаю, в нем причина. А дед классный.

      – Классный.

      Макар вернется домой разбитым, выжатым как лимон.

      – Ты не заболел? – встревожится Лариса. Коснется его лба тыльной стороной ладони. – Пообедаешь?

      – Нет, милая. Пойду полежу.

      – Как Прокопий?

      – Прокопий уезжает и оставляет нам свой немеркнущий свет, как далекая звезда.

      – Не говорил он так.

      – Это моя вольная интерпретация. Прощание с дедом предлагаю провести перед паромом на Большую землю.

      – Фу, как некрасиво ты сказал. А внук этот его – настоящий. Я со Стешей разговаривала.

      – Я видел фото правнука Прокопия, и это лучшее свидетельство правды. Чао, дорогие.

      Машка посмотрит вслед его удаляющейся печальной спине и спросит у Ларисы:

      – Чего это он такой?

      – Без старшего деда не быть ему младшим, то есть молодым, дедом. Теперь он просто дед, вот и расстроился. Лишь бы не расклеился наш дед.

      Здравствуй, Карла!

      Николь заболела, и ее забрала мама.

      Кто заберет меня, если я заболею?

      Теперь у меня осталась только Ириска.

      Ты заберёшь меня, бабушка?

      Твоя Софи, 6 лет ♥

      8

      Если бы все школы заканчивали учебный год в один день, мир бы захлебнулся – население северных широт тут же устремилось бы в южные, как приливная волна, что немедленно повлекло бы за собой осложнения непредсказуемой силы. Все-таки многообразие форм, видов и систем во всех областях – главный источник баланса.

      В тот день, когда Лена, сестра Ларисы, сообщила о дате своего приезда, солнца не было. Жара висела над островом матовым маревом. Плотный застойный воздух распял и обездвижил всё живое и неживое. Скорей бы дождь!

      Одинокая, потерявшая дочь, воспитывающая внучек без радости, Лена была дамой душной, как этот день, и несчастливой. Лариса любила ее с сестринским самоотверженным терпением. Макар терпел с трудом. Катюху, старшую девочку, шуструю, сообразительную, чуткую, они на год забирали к себе и успели привязаться. Света, младшенькая, была «вещью в себе» – отстраненной и замкнутой. Идею «жить раздельно» родственница встретила так, будто ее обманули, оскорбили, ограбили. Еще бы! Она собралась провести лето в отпускной праздности и безделье, а ей предлагают всё ту же бытовую рутину.

      – Я как-то неправильно живу, – жаловалась Лариса сквозь слезы. – Хлопочу, стараюсь для всех. Какой отпуск? От чего отпуск, от вас? И никакой благодарности, вечно кто-то чем-то недоволен!

      – Милая, не путай божий дар с яичницей. Мы абсолютно всем довольны, ты выдумываешь. Хочешь отпуск – валяй. Пока сестрицы нет, поживи одна в доме с садом. Мы тут справимся. Да, Машенция?

      – А я что? Я уже почти нормальным человеком себя чувствую. Мы можем и к себе вернуться. Или я и здесь прекрасно со всем справлюсь, пока Ларисы не будет.

      – Вот