Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании. Александр Ципко

переворота – Львом Троцким. Благо, Лев Троцкий – единственный из вождей Октября, оставивший нам мемуары, где зафиксированы идеологемы, которыми руководствовались они с Лениным, принимая решение о вооруженном восстании.

      Не могу не напомнить, что Ленин всегда рассматривал русского крестьянина как мелкого собственника, как носителя мелкобуржуазной идеологии. Кстати, абсолютно все нынешние поклонники учения Данилевского об особой русской цивилизации, в том числе и авторы статьи «О боге, человеке и цивилизации», неправомерно отождествляют антикапиталистические настроения российского крестьянина, его нежелание стать батраком в крупном капиталистическом хозяйстве с прокоммунистическими настроениями. На самом деле психология крестьянина-частника, психология мелкотоварного производства куда ближе к психологии крупного сельскохозяйственного производства, чем к психологии «монастырского», коммунистического труда. И именно по этой причине колхозный, коммунистический труд потерпел полное фиаско в СССР, о чем я также вынужден говорить в связи с анализом причин перестройки и причин распада СССР. Скажу сразу. История сталинского колхозного строя и, самое главное, его реальные экономические результаты камня на камне не оставляют от убеждения моих оппонентов, что крестьяне якобы «приняли» его, что он для них был отражением христианского идеала.

      И снова не могу обойтись без эмоций, не могу не сказать, что мои оппоненты, все сторонники учения об особой русской цивилизации, насилуют реальную русскую историю куда больше, чем советская власть во времена «Кратного курса истории ВКП(б)» Иосифа Сталина. Складывается впечатление, что доказательство истинности учения об особой русской цивилизации, доказательство того, что Хрущев и Горбачев занимались «демонтажом русской души», требует куда больше моральных жертв и откровенной лжи, чем доказательство истинности учения о победе коммунизма. Сюжет о якобы добровольном выборе русскими крестьянами колхозного строя – только один пример тому.

      Конечно, реактуализация этих проблем, кстати, давно решенных даже в советском обществоведении – речь идет о формационном и мировоззренческом родстве мелкотоварного производства и крупнотоварного, уже капиталистического производства – вызвана не только необходимостью моральной реабилитации перестройки Горбачева. Речь идет о реабилитации патриотизма и патриотических чувств всех выдающихся деятелей русской культуры, науки, которые любили Россию, но были активными противниками большевизма и созданной большевиками «советской системы», были противниками коммунизма. Речь идет о моральной реабилитации и всех нас, представителей бывшей советской интеллигенции, которые активно поддержали Горбачева и принимали активное участие в демократических переменах (настаиваю!) этой уникальной эпохи. В книге я просто вынужден показать, что за учением об особой русской цивилизации, якобы во всем противоположной ценностям западноевропейской