Был ли Пушкин Дон Жуаном?. Александр Лукьянов

дебют Сашеньки Колосовой. Она выстудила в роли Антигоны, в той самой роли, которую с таким блеском играла Семенова. Пушкин был на спектакле и так описал игру Колосовой: «В скромной одежде Антигоны, при плесках полного театра, молодая, милая, робкая Колосова явилась недавно на поприще Мельпомены. Семнадцать лет, прекрасные глаза, прекрасные зубы (следовательно, чистая приятная улыбка), нежный недостаток в выговоре обворожили судей трагических талантов. Приговор почти единогласный назвал Сашеньку Колосову надежной наследницей Семеновой».

      Театральный мир был сложным миром, где хитро переплетались любовь к искусству и зависть, уважение к талантам и интриги. И вот кому-то понадобилось поссорить поэта и актрису. Пушкину передали, что младшая Колосова смеялась над его внешностью и назвала его мартышкой. Пушкин поверил. Он знал, что некрасив, и нелестные отзывы о его внешности больно задевали его. Сгоряча он написал на Колосову эпиграмму:

      Все пленяет нас в Эсфири:

      Упоительная речь,

      Поступь важная в порфире,

      Кудри черные до плеч,

      Голос нежный, взор любови,

      Набеленная рука, —

      Размалеванные брови

      И огромная нога!

      Это была месть поэта хорошенькой девушке. Отношения их охладились и были налажены лишь много позднее.

      Среди бурной жизни в кругу великосветских кутил и гусарских буянов, среди пьяного угара кутежей в доме богача Никиты Всеволожского, среди светских встреч и посещений театров – формировался истерический характер поэта, воспринятый по наследству от необычной семьи Пушкиных – Ганнибалов. Благодаря этому характеру поэт совершал различные безумства, как любовного, так и политического плана. И снова его «чувствительная» составляющая дает о себе знать. Образы женщин, на которых Пушкин направлял свои детские сексуальные стремления, подсознательно формировали платонический идеал поэта, воздействовали на выбор объекта его нового чувства. Мать, или няня, возбуждали тягу к зрелым женщинам, мягким и ласковым, образованным и умным. Нежная любовь к сестре, которая сохранилась у поэта на всю жизнь, питала его романтические увлечения. В конце концов в нем зародилось удивительное по своей глубине чувство, платоническое, горячее, трепетное.

      Образ этой женщины (или девушки) вызвал из подсознания поэта всплеск огромных по своей мощи нежных чувств. Ублажая свою чувственность в объятиях доступных девиц, Пушкин не мог освободиться от преследующего его «инцестуального образа». В стихотворении «Дориде» он прямо указывает на это. В начале стихотворения поэт с необыкновенной правдивостью описывает сексуальные занятия с очередной «бабочкой», как бы гордясь своими сексуальными подвигами.

      В Дориде нравятся мне локоны златые,

      И бледное лицо, и очи голубые.

      Вчера, друзей своих оставя пир ночной,

      В ее объятиях я негу пил душой;

      Восторги быстрые восторгами сменялись,

      Желанья гасли вдруг и снова