На сердце. О наболевшем…. Полина Михайловна Алипченко

й жизни

      И ты, как смысл моей жизни,

      Имеешь право в сердце жить.

      И тайны все там сохранить,

      И клятву в верности теплить.

      Но я ли смысл твой? Скажи мне,

      Какие есть слова в том гимне,

      Которым сердце твоё дышит,

      Слова всё новые в нем пишет,

      И не меня в себе же ищет?

      Смешно, не правда ли? Забавно,

      Когда ты ждёшь и ждёшь. Подавно,

      Всё стало тленом между нами,

      И всё разрушили мы сами.

      Но кто твой смысл? Расскажи,

      Поведай тайну, покажи,

      Кем дышат сердце и душа,

      Ведь я же съем свою обиду,

      И вовсе не подам я виду,

      Что больно мне,

      Я как во сне.

      Мне больно знать, что я не смысл.

      По крайней мере, не твоя.

      И всех уж чувств я, не тая,

      Всё напишу на лист бумаги,

      Пропитан, пусть, он будет влагой;

      Я напишу всё своей кровью,

      И не поведу я бровью,

      Даже если будет больно:

      Мне без тебя совсем не вольно.

      Ведь ты, как смысл моей жизни,

      Имеешь право в сердце жить

      И клятву в верности теплить…

      Холодные руки

      И эти холодные, нежные руки

      Спасали меня от страха и скуки,

      Дарили свободу и новые силы,

      И резали кожу, как будто бы пилы,

      Сыпали соль на открытые раны,

      Будили касаньями утром рано,

      И были до жути родными.

      Но что же скрывалось за ними?

      То была ласка, я помню и знаю,

      Я верю им. И от скуки зеваю.

      Порою важен только миг.

      И будет слишком громкий крик,

      Но лишь от боли расставания,

      Где разделяет расстояние

      Меня и нежные те руки,

      Что не спасут уже от скуки.

      Да и какое ныне дело,

      Какой там теплоты то тело,

      Нежно и ласково ль оно?

      Главное, что есть тепло.

      И мне теперь не так уж важно,

      То был уход или же кража.

      Ведь всё прошло,

      Ведь всё ушло.

      И дни те ныне не вернуть,

      И время вспять не повернуть.

      Что ты скроешь от меня?

      Что ты скроешь от меня?

      Чем убережешь себя?

      Тебе бы маску подарить,

      Тебе б на свете всё забыть,

      И птицей вольною парить.

      И будь то в небе иль на суше…

      Прости Господь, запомни душу,

      Что грела ночью, словно солнце,

      И стала будто незнакомцем,

      Что защищала от всех бед,

      Дарила сказочный обед,

      И так любила, словно мать,

      Но от неё не дать, не взять;

      В ней лишь любовь.

      И вновь, и вновь…

      Она ждала тебя без маски.

      И нет истории развязки,

      Она закончится на точке.

      Не самой тёмной звёздной ночкой.

      Она закончится печально,

      И пусть она материальна,

      Она не даст вам всем совет,

      Задаст вопросы вам в ответ,

      И допоёт свой не-сонэт.

      Давай?

      Давай с тобой простимся ночью?

      Мне это нужно очень срочно.

      Я ведь не жду любви и сердца,

      Куда закрыта вечно дверца,

      Не жду тепла или объятий,

      Венец над головою златый,

      Не жду вкушения я хлеба,

      Где церковь встала будто в небо;

      И там испить не жду вина.

      Над головой только луна.

      Я пью из жажды.

      И однажды

      Я всё попробую на вкус и запах,

      И окажусь я в чьих-то лапах,

      Где будет сладко так. И больно

      И будто бы, как будто, вольно.

      Мне будет вольно в тесной клетке,

      И буду я сидеть на ветке,

      И ждать тепла, что дует с юга.

      Я не стерплю твою подругу,

      Ей будет больно, но не так.

      Окажешься