Ключ Гермеса Трисмегиста. Наталья Александрова

кто-то был, кто-то рылся в ее вещах…

      В это время луна вышла из-за облаков, и ее бледный болезненный свет проник в Верину комнату.

      Серебристо-голубой луч высветил тусклое пятно возле шкафа, и Вере показалось, что она спит, спит и видит страшный сон.

      Потому что пятно, освещенное лунным светом, оказалось страшной театральной маской из ее сна.

      Вера, задыхаясь от ужаса, вгляделась в лунную полутьму и поняла, что то, что она приняла за маску, было человеческим лицом. Широким, смуглым лицом, изрытым оспинами. Лицом, удивительно похожим на трагическую театральную маску. Лицом того человека, который напал на нее в античном доме.

      И тогда Вера закричала – страшно, безысходно, в этом крике слились страх смерти и ужас перед неизвестным, ужас перед таящимся в темноте кошмаром.

      Она кричала все громче и громче, и вдруг хлопнула входная дверь, и в комнате началась какая-то непонятная суета. Вера слышала возню, сопение и приглушенные крики, звуки ударов и тяжелое дыхание. От удивления Вера перестала кричать. Потом снова хлопнула дверь, и в комнате наступила тишина.

      Вера какое-то время боялась пошевелиться, но тут возле двери раздался негромкий стон.

      Она вскочила, нашарила выключатель и нажала на кнопку.

      Вспыхнул яркий свет, и Вера увидела лежащего на полу возле двери человека в длинной футболке и поношенных спортивных штанах.

      Глаза его были закрыты, лицо было мертвенно-бледно, он тяжело дышал, время от времени постанывая, на лбу виднелась кровоточащая ссадина. Из-за этой ссадины, а еще больше от удивления в первую секунду Вера его не узнала. Но уже во вторую секунду она поняла, что это – Арсений, кошмар ее итальянской поездки.

      Вера накинула халат, взяла со стола стакан, налила в него минеральной воды из бутылки и плеснула на лицо Арсения.

      Он фыркнул, открыл глаза и удивленно заморгал.

      – Вы? – спросил, увидев Веру. – Вы… ты цела? Что случилось?

      – Что? – переспросила Вера. – Это я хотела бы узнать!

      У Арсения был такой растерянный и несчастный вид, что она усовестилась, налила еще воды и поднесла к его губам. Он жадно выпил полстакана, лицо порозовело.

      Вера осознала, что сама тоже не в лучшем виде, губы ее трясутся, голос дрожит. Она хотела допить воду, но тут увидела губы Арсения – толстые, противные, как две гусеницы, с полоской плохо выбритой кожи над верхней – и не смогла заставить себя выпить хоть каплю воды из того же стакана, из которого только что пил он.

      Тем не менее она постаралась взять себя в руки. Ей это почти удалось, по крайней мере, справившись с голосом, она спросила:

      – Что… что это было? Что случилось?

      – А ты не знаешь? – переспросил Арсений недоверчиво.

      – Нет, – она помотала головой, – я проснулась… в моей комнате кто-то был… мне стало очень страшно, я закричала… потом была какая-то возня, я включила свет, и вот… как ты-то здесь оказался?

      – Ну да,